Далия Трускиновская: Вечность для Джульетты

Далия Трускиновская

Вечность для Джульетты

Когда мне показали ее портрет, я, честно говоря, растерялся. Столько было суеты, столько претенденток на роль, и вот - здравствуйте! Совершенно невыразительная, в меру миловидная мордочка. Складная фигурка. Я посмотрел пленку - тоже ничего особенного, пластика на среднем уровне. Только обезумевший от страсти режиссер мог вытащить из этой девочки шекспировскую Джульетту - хотя я был убежден, что больше смысла было бы доверить эту роль мне, невзирая на сорок лет, усы и лысину.

Но делать нечего - я набросал контуры фигуры на лист и полез на стеллаж за альбомами - отыскивать женские костюмы итальянского Возрождения.

Когда я принес эскизы Дику, то все же не удержался от кое-каких язвительных замечаний.

Дик многозначительно пожимал плечами и так усмехался при этом, что я понял - он что-то знает и страшно гордится своей секретной информацией.

Я, слава богу, не какой-нибудь репортер или, еще хуже, частный детектив. Ну, завел шеф новую подружку или выполняет чью-то просьбу - его шашни меня мало волнуют. А вот как избавиться от бездарной кандидатки на столь замечательную роль - это меня волновало.

Я, видите ли, получил классическое образование. Перед именами Шекспира, Байрона, Шелли - благоговею. На мой взгляд, в мире не осталось актеров и актрис, достойных играть шекспировские роли. Гипнотеатр - это, конечно, остроумная затея, но я еще успел застать настоящий, традиционный. Первый гипнотеатр открыли как раз в год моего рождения, и лет двадцать война велась с переменным успехом. Пока не пришло поколение, которому лень шесть лет осваивать актерское мастерство, зато охота созерцать на пленке себя творящим чудеса по приказу специально обученных гипнотизеров. А поколение настоящих мастеров понемногу ушло со сцены, и конфликт завершился как бы сам собой. Но как ничто не может мне заменить любимой безопасной бритвы и овсяной каши по утрам, так ничто не заменит и настоящего театра. Даже кинематограф, который и меня в конце концов прибрал к рукам. Надо отдать киношникам должное - в последние годы они не брались за классику, понимали, что не с кем ее ставить. И вот - радуйтесь! Джульетта...

Кандидатку от меня долго прятали. То, видите ли, мисс Джейн страдает насморком, то мисс Джейн уехала с поклонниками на яхте. И в конце концов я унизился до того, что стал расспрашивать о ней служащих студии.

Тут выяснилась странная вещь. Никто по сей день эту мисс Джейн в глаза не видывал.

То есть были ее портреты - всевозможные, включая голографические, были пленки с ее этюдами - надо сказать, удивительно бездарными, к тому же мисс Джейн явственно картавила. А больше ничего. Никаких следов.

И я отправился на виллу к шефу.

Я собирался вполне дипломатично и корректно сказать ему: "Сэр! Боюсь, что вы совершаете ошибку, приглашая эту мисс Джейн на главную роль".

Но мое вполне джентльменское намерение разлетелось в пух и прах.

Во-первых, на виллу меня не пустили, так что я был вынужден перебираться в сад через каменную ограду - и это в мои-то годы и при моей комплекции!

Во-вторых, окно кабинета шефа было плотно завешено портьерой. Бросание камешков, свист и окликание по имени результатов не принесли.

Я уже склонен был поверить дворецкому, настаивавшему на отсутствии хозяина виллы, и ретироваться тем же порядком - через ограду, но тут я увидел на фоне газона женский силуэт. Я подошел поближе и убедился в справедливости своих подозрений. Передо мной стояла мисс Джейн.

- Доброе утро, мисс, - приветствовал я ее.

Она долго вглядывалась в мое лицо.

- Простите, мистер... м-м-м... проклятая память... я решительно не могу припомнить, когда мы в последний раз встречались. Не в Брайтоне ли на скачках?

Я воззрился на эту семнадцатилетнюю девицу, чувствуя в ужасе, что мои ноги сами начинают отступать. В Брайтоне я был лет пятнадцать назад, если не больше.

- М-м-мы н-н-не зна-ко-ко-комы, мисс... - кое-как выдавил я, - и позвольте представиться...

- Однако я начинаю вас припоминать, - настаивала мисс Джейн. - У вас тогда не было этих ужасных усов, да и состояние волосяного покрова вашего черепа... Впрочем, прошу прощения. Мы, в нашем кругу, бываем порой так жестоки к ближнему своему... хотя иногда злоязычие бывает довольно забавным... и развлекает...

- Странные у вас развлечения, мисс! - сказал я несколько сердито, потому что, отступая, забрался в колючий куст и намертво прицепился к нему.