Юрий Тупицын - На восходе солнца (рассказ)

Таня вдруг ахнула тихонько, схватила Тинку за руку и зашептала:

- Смотри-смотри, вот он идет! Только вида не подавай!

Тинка обернулась и не поверила глазам - она увидела того самого мальчишку, которого встретила на восходе солнца на берегу моря. В ее памяти всплыли и зацепились друг за друга все странности его поведения. Неужели и правда это робот?

Она выглянула из беседки и приветливо окликнула:

- Алеша!

Мальчишка вздрогнул и обернулся так резко, что Тинка испугалась. Он смотрел на нее не то удивленно, не то разочарованно, а потом будто через силу улыбнулся:

- Я не узнал тебя, Тинка, извини.

- Это ничего, - растерянно успокоила его Тинка.

Алеша кивнул ей головой и медленно пошел дальше. А к Тинке с горящими глазами подскочила Таня.

- Ой, ты знаешь его, да? Он не робот, да? А кто он? Тинка, кто он?

Тинка покачала головой, поглядела Алеше вслед:

- Не знаю. Правда, не знаю, Таня.

Коридор имел овальное сечение и изгибался заметной дугой так, что через десятка два метров зеленый пол подтекал под светящийся всей своей поверхностью оранжевый потолок. Матовые голубые стены не имели никаких украшений, углов и выступов, все так зализано и заглажено, что не ухватишься рукой, только кое-где виднелись двери, врезанные в неглубокие ниши. По всей ширине пола тянулся зеленый ворсистый ковер, заметно пружинивший под ногами и полностью гасивший звуки шагов, поэтому Алеша шагал легко и бесшумно, как тень. Но в коридоре вовсе не царила мертвая тишина: крохотные, почти невидимые глазом динамики, впаянные в стены, наполняли воздух любимым звуковым фоном Алеши - шорохом дождя и шумом прибоя.

В святая святых корабля - ходовой рубке - перед обзорным экраном стояло капитанское кресло. Алеша подошел к нему, погладил отполированные подлокотники и лишь потом сел за пульт управления. Лицо его приобрело спокойное сосредоточенное выражение. Пробежав взглядом по многочисленным приборам, кнопкам и рычагам управления, Алеша устроился поудобнее, ведь кресло ему великовато, и принялся за работу.

Это был стандартный контрольный комплекс: проверка корабельных систем и двигателя, выборочный детальный контроль отдельных агрегатов, обсервация с определением координат корабля и коррекция траектории. С коррекцией была куча хлопот. Еще при отце отказал блок автокоррекции. Они бились над его ремонтом несколько месяцев, но безуспешно. Поэтому после обсервации Алеше приходилось подолгу сидеть за компьютером, производя пространственно-временные вычисления высшей степени сложности. Работа была для него привычной - пальцы так и летали по клавишам компьютера, - но однообразной и утомительной. Через сорок минут, дважды пройдя программу вычислений и получив совпадающие ответы, Алеша ввел данные в ходовой блок и нажал исполнительную кнопку. Корабль качнулся, словно его кто-то потянул в сторону могучей и властной рукой - это сработал ходовой двигатель, компенсируя накопившиеся ошибки и направляя вектор скорости корабля на самую яркую звезду черного небосвода - на Солнце.

В корабельном ангаре царили тишина и идеальный порядок. Золотистая ситара двухместного старбота стояла, чуть приподняв нос, точно ей не терпелось сорваться с места и помчаться по направляющим рельсам вперед. Алеша натянул легкий скафандр, подошел к старботу и с улыбкой похлопал его по упругому борту - предстояла прогулка в космос, самое интересное из всего, что есть на свете. Откинув фонарь, такой прозрачный, что контуры его угадывались не без труда, Алеша занял водительское место, загерметизировался, проверил работу всех систем и нажал стартовую кнопку. Старбот послушно тронулся с места, легкая перегрузка прижала Алешу к спинке кресла. Мелькали близкие стены: свет, темнота, свет, темнота, негромкий щелчок - и старбот нырнул острым носом в звездный океан.

Звезды, только звезды вокруг. Звезды да серебристый дым Млечного Пути, который сплошным кольцом опоясывал этот мир, сотканный из мрака и света. Только сзади, за кормой старбота, парило огромное двухсотметровое тело корабля, тускло поблескивая бронированным корпусом. Алеша выжал ходовую педаль и на несколько секунд придержал ее, чувствуя, как под шмелиное пение двигателя старбот набирает скорость. Он именно чувствовал это, а не видел, потому что в окружающем его мире никаких изменений не произошло: точки, искры и пылинки звезд по-прежнему были недвижны и равнодушны, лишь, оглядываясь назад, можно было заметить, как худеет громада корабля, точно она резиновая и из нее выпускают воздух. Скоро корабль стал совсем игрушечным, превратился в тусклый штрих, а потом и вовсе растаял, затерявшись среди огненной пыли звезд.