Пол Андерсон: Дети водяного. Последнее чудовище

— Если она почила во Христовой вере, то мне не понятно, почему вы считаете, что от этой девушки был какой-то вред людям, — сказал епископ.

— Да ведь у них были дети, ваше преосвященство! И дети живы! — вскричал Магнус. — Рыбаки часто видят детей Агнеты и морского царя, они плавают у берега, играют и резвятся в волнах! А подобное зрелище не на пользу несчастным труженикам, которых в жалких ветхих лачугах ждут некрасивые, до времени состарившиеся жены. Мало того, ведь в души рыбаков начинает закрадываться сомнение в справедливости Всевышнего. А что, если еще какой-нибудь обитатель морского царства соблазнит христианскую девушку? И как знать, не соблазнит ли навеки? Нынче такое несчастье может случиться тем более легко, потому что за истекшие четырнадцать лет дети Агнеты и соблазнившего ее водяного стали взрослыми. Они часто приплывают к берегу и выходят на сушу, у них завелись друзья среди мальчиков и юношей Альса. Я слышал, что у морского царя есть еще и дочь. И потому боюсь, дело не ограничивается дружбой. Ваше преосвященство, все они — исчадия дьявольские. Если мы оставим души христиан без пастырского попечения, нарушив тем самым наш долг перед Господом, то как предстанем перед Всевышним в Судный день?

Епископ нахмурился, потер подбородок.

— Вы правы, — сказал он. — Но что же делать? Раз уж эти рыбаки грешат и совершают деяния, запрещенные церковью, то едва ли какие-то новые запреты их удержат. Уж я-то знаю этих упрямцев. Конечно, мы можем попросить короля прислать в Альс рыцарей, королевскую конницу. Но ведь войско не пошлешь воевать на морское дно.

Магнус поднял вверх палец. Взор архидьякона пылал огнем праведной веры.

— Ваше преосвященство, я изучал подобные явления и знаю целительное средство от этой напасти. Возможно, они и не демоны, эти обитатели моря. Но бессмертной души у них нет, а значит, водяные сгинут, как только мы произнесем над ними подобающее слово Божие, сотворив надлежащий обряд. Дайте ваше соизволение, и я произведу в Альсе изгнание нечистой силы.

— Даю соизволение, — сказал взволнованный епископ, — и мое благословение на это тоже даю.

Итак, Магнус Грегерсен снова прибыл в Альс. На сей раз его сопровождал более внушительный отрад вооруженной охраны, нежели в первый приезд. Жители поселка встревожились и настороженно ожидали развития событий, кто с любопытством, кто мрачно. Иные — их было немного — плакали, когда узнали, что архидьякон собственной персоной прибыл в Альс, чтобы выйти в море на лодке и провозгласить церковное проклятие над тем местом, где находился на дне чудесный подводный город. И вот под колокольный звон архидьякон с зажженной свечой в руке торжественно предал проклятию водяных и именем Всевышнего повелел им навеки покинуть здешние края.

Тоно, старшему сыну прекрасной Агнеты и морского царя, повелителя народа лири, исполнился в ту зиму двадцать один год.

Великое празднество устроили в его честь жители подводного города, весело носились по волнам хороводы, в буйной пляске кружились ликующие и радостные подданные морского владыки, резвились и играли в волнах здесь и там, по всему морю, распевали звонкие песни. Ярко горели подводные огни, освещавшие замок правителя и отражавшиеся во множестве зеркал в обрамлении черепаховых панелей на его стенах. Залы и покои замка Лири украшали всевозможные дары моря, затейливая, богато украшенная утварь и великолепные изделия из золота, янтаря и моржовой кости. Были здесь и жемчуга, и хрупкие, словно кружевные, розовые кораллы — на протяжении многих столетий привозили их в Лири гости из далеких южных морей. В день праздника жители морского города устроили турниры и состязания в силе и ловкости, ныряли и плавали, боролись, метали гарпун и острогу. Состязались в своем искусстве певцы и музыканты, рапсоды и барды, и предавались любви пары в полумраке покоев, которые не имели ни потолка, ни крыши, потому что ни к чему крыши в подводном замке. Иные же уединялись, скрывшись от любопытных глаз в садах, что окружали замок. В этих садах росли изумрудно-зеленые, пурпурные, липовые и темно-бурые морские травы, мягко колеблемые слабым течением, величаво проплывали среди водорослей медузы, подобные большим голубым и белым цветам, и проносились стрелой быстрые серебристые рыбки.