Нил Бастард - Переносчик смерти

Вместе с тем я осознаю, что мой побег не сможет спасти берберских женщин, захваченных бандитами. От этого клубка противоречий голова идет кругом. Порой мне кажется, что все мои планы обречены на провал еще до начала их реализации.

На следующий день перед обедом ко мне подходит одна из берберских женщин. Делает она это с большой осторожностью. Не хочет привлечь внимания боевиков.

Я несколько обескуражен тем, что ей вдруг захотелось со мной побеседовать. Предполагаю, что она будет просить меня согласиться с требованиями Лайда, дабы тот из-за моего упорства не устроил расправу над ней и ее подругами по несчастью. Однако улыбка этой старушки сбивает меня с толку.

На какое-то мгновение в моей голове проскальзывает мысль: а не провокация ли все это? Ведь тому же Лайду ничего не стоит разыграть передо мной самый настоящий спектакль, а потом направить одну из его участниц на разговор со мной.

В таком случае его расчет простой. Я увижу заплаканную бабушку, и мое сердце дрогнет. Я не замечу подвоха и из сострадания к заложницам соглашусь на сотрудничество с фундаменталистами.

Но если это так, то почему с уст берберки не сходит эта странная улыбка? Она смотрит на меня так, будто знает обо мне куда больше, чем должна была бы.

Женщина замечает мою настороженность и недоверчивость.

— Если ты думаешь, что меня сюда послал этот разбойник, то не бойся. Это не так, — говорит она по-арабски, не сводя с меня глаз. — Я подошла по своей воле. Слышала о тебе много хорошего. Твое доброе имя быстро подхватили наши братья и сестры на широких просторах Каменистой Сахары.

— Это еще из-за чего? — уточняю я, хотя догадываюсь, что без Агизура здесь не обошлось.

— Я же тебе говорю, что слухами пустыня полнится, — как ни в чем не бывало продолжает она. — Мы знаем, что ты не злой. Ты помогаешь людям избавиться от этой страшной заразы. И это очень-очень хорошо. Ты занимаешься важным и полезным делом. Тебе не нужно подставлять свою голову из-за нас. Ты должен жить и продолжать свою работу. Кто знает, может быть, именно тебе суждено спасти нашу страну от этой ужасной болезни.

— Я, конечно, тронут вашим вниманием ко мне, но что вы предлагаете делать?

— Я не предлагаю, а прошу, чтобы ты уносил отсюда ноги. Я и остальные женщины уже старые. Ты сам это видишь. Мы свой век уже прожили. Не сегодня, так завтра все равно умрем. Пусть даже и от рук этих негодяев. Главное, чтобы ты спасся и помог страдающим людям исцелиться от злого недуга. — Она говорит обо всем этом до жути спокойно.

— Но я не могу обрекать вас на гибель! — возражаю я. — Какой после этого из меня врач!

— Ты не кипятись, — успокаивает меня собеседница. — Врач из тебя очень хороший. А о нашей судьбе беспокоиться не надо. Считай, что мы тебя благословляем. И на побег, и на то, чтобы ты спас еще многих людей.

— Но…

— Никаких «но», — перебивает она меня. — Если ты не знаешь, как отсюда убежать, то я тебе подскажу. Мы с моими товарками уже думали об этом.

— И что же вы надумали? — решаюсь спросить я.

Хотя мне хочется сказать, что я не могу принять от них такую жертву, как их жизни.

— Кое-что толковое, — уверенно продолжает берберка. — Ты сам знаешь, что этот негодяй поставил нас прибираться за ним и его дружками. Мы убираем в их каморках, готовим еду, ходим за водой и все такое прочее. Как видишь, охрана к нам не приставлена. Мы просто выполняем работу, порученную нам. За нами никто не следит. Эти негодяи понимают, что мы уже старые и не сможем убежать. И вот то обстоятельство, что за нами не следят, ты и должен использовать для своего спасения. Понимаешь?

— Если честно, то не совсем.

Однако бабушка все мне растолковывает, и я удивляюсь, почему сразу не уловил суть их плана.

Поздно ночью одна из заложниц приносит мне одежду — берберский женский наряд. За послеобеденное время я успел подготовить несколько грелок с питьевой водой, консервы, сухари, нож и прочее, что может понадобиться мне в пути.

Все это добро я разными способами навязываю себе на тело, добавляю узелок со своей одеждой и лишь после этого облачаюсь в костюм берберской женщины. Бабулька, принесшая его, помогает мне. Ведь здесь имеются свои хитрости, с которыми я не знаком. Поэтому лучше, если с одеванием помогает тот человек, который постигал все эти премудрости на протяжении семи десятков лет. Костюм должен сидеть естественно.

Боевики на этих старушек почти не смотрят, но мне хочется заранее упредить любой казус. А то ведь какая-нибудь мелочь может броситься в глаза людей Лайда и вызвать подозрения.