Нил Бастард - Переносчик смерти

Академик говорит очень убедительно. Я замечаю, как в глазах офицера мелькает тень сомнения в собственной правоте.

«Неужели они отступятся?» — мысленно спрашиваю я самого себя в шаткой надежде на то, что все исчерпается лишь этими переговорами.

Однако офицер оскаливается в снисходительной ухмылке и выдает:

— Оставьте свои сказки для доверчивых простачков. У нас есть точная информации насчет вакцины и лаборатории. Она нисколько не совпадает с тем, что вы сейчас пытаетесь вбить нам в головы.

Офицер снова берет рацию и на этот раз демонстративно громко вызывает по ней кого-то из своих подчиненных.

Когда ему отвечают, он, опять-таки во всеуслышание, отдает приказ:

— Отправляйте ко мне огнеметчиков!

Мы это слышим и понимаем, что угроза лагерю обретает все более и более реальные очертания. Вероятность того, что это лишь ответный блеф военных, крайне мала. Если эти ребята в форме военных на самом деле знакомы с условием хранения вакцины, то понимают, что в огнеупорных боксах она запросто уцелеет даже после очень сильного пожара.

Вскоре возле ворот появляются несколько солдат с огнеметами.

— Отдавайте то, что нам нужно, и мы сохраним вам жизнь! — кричит в нашу сторону командир.

— То есть за десять доз вакцины вы оставите наш лагерь в покое? — Карский не отступает от своей линии в разговоре.

— Не за десять доз. Кроме того, речь идет только о медицинском персонале, — звучит в ответ.

— А как же больные?

— На все воля Всевышнего, милостивого и милосердного, — говорит офицер и снова ухмыляется.

Бойцы прямо через зазоры в ограждении направили огнеметы на палатки, ближайшие от ворот. Они явно ждут приказа, чтобы пустить огненные струи. Мы напряжены, хотя и стараемся не подавать вида. Никто из нас не верит, что в случае передачи вакцины и лаборатории военные оставят в покое и нас, и больных.

В этот миг неожиданно срабатывает рация, которую офицер забыл отключить.

— Из штаба поступил приказ начать зачистку немедленно! Повторяю, из штаба поступил приказ начать зачистку немедленно! Как поняли меня? Как поняли меня? — доносится чей-то голос, громкий ровно настолько, чтобы каждый из нас мог разобрать смысл всех произнесенных слов.

Офицер берет рацию, отворачивается от нас, как и в первый раз, и что-то отвечает.

Нам становится понятным, что уничтожения палаточного городка вместе со всеми, кто в нем находится, не избежать. Неужели конец?

Мы, как врачам и положено, делали все возможное, чтобы вылечить людей от страшного вируса и заболеваний, которые сопутствовали эпидемии. Мы не оставили своих пациентов даже тогда, когда ситуация казалась совершенно безнадежной. Мы каждый день рисковали подхватить эту чертову заразу. Так неужели теперь станем бояться огня и свинца карателей, прибывших из Хардуза? Да ни за что!

Вот только людей жалко. Многие из них едва успели обрести надежду на то, что все у них будет хорошо. Взять хотя бы того же Агизура.

Я невольно поворачиваюсь к нему и замечаю, что он ничуть не расстроен. Бедный парень. Он до конца не понимает, что сейчас со всеми нами произойдет.

Хотя… Куда это он смотрит? В сторону пустыни. Что Агизур там увидел?

Я гляжу в том же направлении. Вдалеке видно желтое, едва различимое облачко. Я пожимаю плечами. Агизур кивает мне с подбадривающей улыбкой, в которой читается одно: «Еще не все потеряно!»

Погода меняется в считаные минуты. Поднимается сильный шквальный ветер. Мы едва стоим на ногах, изумленные происходящим. Первая мысль — разбегаться. Однако близость вооруженных людей сдерживает нас от поспешных действий.

Тем временем часть неба резко темнеет. Я отчетливо вижу, как на нас надвигается огромное пыльное облако. Оно напоминает высокую морскую волну, готовую накрыть побережье. Вот только его-то как раз здесь и нет. Есть оазис Эль-Башар, палаточный городок, мы и наши пациенты, окруженные военными.

Люди в форме обескуражены не меньше нашего. Командир тщетно пытается оглянуться, будто это может что-то изменить. Более трех-четырех секунд продержать лицо под ветром невозможно, так как поток воздуха не позволяет нормально дышать. Солдаты растерянно переглядываются и недовольно бурчат. Ни рядовые, ни этот офицер явно не готовы к такому повороту событий.

Командир пытается связаться с кем-то по рации, однако без всякого результата. Боец с огнеметом понимает, что ситуация резко изменилась, и о чем-то спрашивает старшего. По обрывкам фраз я догадываюсь, что солдата заботит опасность утраты контроля над пламенем.