Приезжий выскочил на середину и замахал руками. Шофер тормознул.
«Интересно, – подумал приезжий, – а деньги у них есть?»
– До города сколько возьмешь?
– Сговоримся. Рубля полтора дашь, и ладно. Хлопнула дверца. Приезжий поерзал на сиденье. Ему казалось, что он вернулся домой и достаточно завернуть за поворот, как въедешь в город, лучше которого быть не может. Потому что это твой город.
Шоссе полетело им навстречу. Приезжий закрыл глаза…Он уже несколько часов шел по этой дороге, на которой ничего не происходило, и даже начал немножко беспокоиться, хотя давно уже был человеком спокойным и непредприимчивым. Потому что ничего у него не вышло из необыкновенных планов и затей, за которые он брался когда-то. Разрыв мечты и действительности – вот как это называлось. Никак их не увяжешь, черт возьми. Только полз по буграм и ухабам и проваливался в трещины. И хотя он сам давно уже подозревал, что ползет по лику Венеры, но никак не мог выбрать точку, откуда это ему было бы видно. И вот он один шел по дороге, размахивая спичечной коробкой, зажатой в кулаке, и глядя по сторонам со слегка испуганным дружелюбием.
Ему бросалось в глаза отсутствие многоэтажных зданий. И отсутствие любопытства. И еще многое отсутствовало из того, что он ожидал увидеть. Новинки в транспорте, необыкновенные одежды, людские скопления.
Нигде ни следа строек или полевых работ. Хоть бы заводская труба на горизонте, хоть бы дорогу чинили. Ничего. Только один раз шоссе перешла неоседланная лошадь, остановилась и иронически посмотрела на него.
– Я вижу, ты умница, – сказал он. Лошадь кивнула головой и протянула для рукопожатия переднее копыто.
– Ты опять попала в точку.
Лошадь громко засмеялась и побежала прочь, мотая хвостом. Ржание затихало вдали.
Он шел робким провинциалом по совершенно незнакомой стране. Сами понимаете, если вы давно не были в знакомых местах, вы вправе рассчитывать на большие перемены.
…Крутой поворот. Приезжий открыл глаза. Впереди в розовом сиянии рассвета встал город, лучше которого быть не может. Его город. Это, конечно, невозможно, но все-таки приятно думать так. До первых домов окраины было километра три, не больше.
Приезжий был рад, что видит людей, старых знакомых. Признаться, он побаивался. А вдруг за эти годы людей стали выводить в колбах. Наука так шагнула вперед!
– А детей у вас как рожают? – спросил он. – В колбах?
– Детей? Почему в колбах?
– Наука ведь так шагнула вперед.
– Шагнула, – с неохотой сказал водитель. – Только и делает, что шагает. Тут вот один мужчина мышей заставил размножаться почкованием. Как амеб. Берет у мыши косточку и клетчатку и воссоздает новую. Считает, что так могут и люди.
– Из ребра?
– Из ребра. Как у Адама и Евы. Многие верят… Отпусти, – сказал он приезжему. Потому что тот вцепился в ручку двери, даже пальцы побелели. – Откроешь ненароком – вывалишься.
Приезжий понял – это его сон. Становилось жутковато. Он потер глаза.
– Фу, черт, – сказал он. – Не выспался. Чушь всякая лезет в голову.
Приближались первые строения.
– Останови, пожалуйста, – попросил приезжий. – В город надо входить пешком.
Он вылез и расплатился, стараясь проделать это небрежно, и шофер не удивился и взял деньги, выпущенные много лет назад. Да что у них, ничего не изменилось, что ли, черт их побери? Может, ему просто приснилось, что он долго отсутствовал? Ну да, приснилось. А сумасшедшие ночи размышлений, а годы исследовании, а тонны книг, прочитанных от корки до корки? А странствия, а усталость, а то, что он себя в зеркале не узнает? Смеетесь, граждане? Он оглянулся по сторонам – никто не смеялся.
Движется войско по степи.
Пыль стоит столбом.
Впереди едет князь Рюрик, бунчуки реют по ветру, в бубны бьют передовые конники.
Вот выехали на дорогу, укатанную многими телегами, и из-за холма показалось другое войско, которое тоже спешило к великому Киеву.
Хотя и это войско русское, но встали передовые кони, а за ними и все.
И два войска без радости смотрят друг на друга.
Потому что князь Рюрик встретил брата своего.
И нет для него большего врага, чем брат его, князь Давыд.
И встал на дороге словутный певец Митуса, и воины все узнали его.
– Горит… Горит Киев, – сказал Митуса. – Черная туча стоит над городом, а войска ваши врозь смотрят… Ты, Буй Рюрик, и ты, Давыд! Не ваши ли хоробрые дружины рыкают, будто туры, саблями раненные. Не ваши ли дружины по самые золотые шлемы во вражьей крови шли! Так отомстите, князья, за обиду нашу! За землю русскую!
Читать дальше