Филип Фармер - Летающие киты Исмаэля

Намали узнала первого человека из опустившейся лодки. Это был Пуняки. Пуняки тут же стал на колени перед Намали, поклонился, коснувшись лбом земли. Он был рад, что дочь Сеннерва в безопасности, но очень удручен, что нашел ее в таком бедственном положении. Он с настороженно покосился на Исмаэля, но то, что девушка смотрела на него, как на друга, успокоило его. Однако радость моряка тут же угасла и перешла в глубокое горе, когда Намали кратко рассказала обо всем, что произошло в их родном городе. Коричневая кожа всех матросов посерела, они выли и катались по земле, нанося себе удары кулаками. Некоторые выхватили ножи и нанесли себе порезы на груди и руках.

Хотя их горе было очень сильным и глубоким, все же время требовало действий. Постепенно они прекратили вой и катание по земле, приложили паутину к ранам. Это была паутина, как объяснили Исмаэлю, которую вырабатывает еще не виданное Исмаэлем летающее существо, без перьев и крыльев.

Пока два моряка вырезали сердце, легкие и желудок акулы, остальные искали четвертого моряка из погибшей лодки. Через четверть часа его нашли под пологом из листьев. Он уже к этому времени умер, а растения вонзили свои стебли в его раны и пили кровь.

Спустилась и вторая лодка. На нее погрузили Чамкри и раненного матроса. Намали и Исмаэль сели в первую лодку, которая, как выяснил Исмаэль была сделана из тончайшей прозрачной пленки. Они застегнули привязные ремни из тонкой кожи, с костяными пряжками. Командир приказал, чтобы мясо акулы скормили животным, вырабатывающим газ. Этот газ поступал в баллоны, развешенные по бортам лодки. Подъем лодки требовал два часа и две кормежки животных. Исмаэль терпеливо сидел в лодке. Искусству ожидания он научился давно, еще в своем мире. Однако воздушное море требовало еще больше терпения.

Наконец, лодка приблизилась к кораблю и пошла параллельным курсом. С лодки на корабль бросили канаты. Потом спустили паруса, сложили мачты и лодку втянули в углубление в корпусе корабля.

Исмаэль очутился в длинном открытом тоннеле, от которого отходили под разными углами боковые ходы и лестницы вверх и вниз. Все было сделано из тонкостенных, но прочных костей, видимо, костей местных китов. Большие пузыри были подвешены над палубами в два ряда – по девять в каждом ряду. Под каждым находилось животное с круглым огромным ртом.

Исмаэль думал, что весь корабль обтянут кожей. Но это оказалось не так. И совершенно естественно, что корабль, полностью зависящий от ветра, должен иметь как можно меньшую площадь сопротивления ветру для повышения эффективности действия парусов в процессе маневрирования. Лишь каюты да склады, да кое-какие другие помещения на корабле были закрыты кожей. Все остальное пространство день и ночь продувалось ветром насквозь, независимо от того, теплый ветер или холодный, ласковый или резкий. Рулевой находился на самой верхней части корабля, причем руль приводился в движение безголовым, безногим существом с щупальцами. Щупальца были закреплены с разных сторон на руле и, раздражая животное, рулевой вызывал сокращение тех или иных мышц, которые и поворачивали руль в нужном направлении.

Капитан Барашха был высокий человек, на лбу которого был вытатуирован символ его положения: черное рулевое колесо на фоне алой короны. Его приказы передавались по кораблю криками тех, кто был рядом, сигналами рук и светом фонаря ночью. В качестве фонаря использовалась клетка со светящимися в темноте насекомыми.

Барашха, услышав рассказ Намали, заплакал, завыл и полоснул свою грудь каменным ножом. После выполнения ритуала скорби, капитан сказал, что поступает в полное распоряжение Намали. Она спросила его о запасах пищи, воды и нахамчиза – крепкого ликера. Капитан заверил, что почти достаточно, чтобы лететь в Заларампатру, хотя последние несколько дней придется немного поголодать. Они уже успели убить десяток китов, так что есть мясо и вода. А в одном из китов они даже нашли врканау. Исмаэль не знал, что это может быть, но дал себе слово выяснить при первом удобном случае.

Корабль поднял паруса и полетел на север, к городу.

Намали и Исмаэля проводили в каюту капитана. Она была расположена прямо под мостиком. Пол каюты был прозрачным и Исмаэль мог наблюдать с высоты в тысячу футов проплывающие под ним пейзажи его нового мира. Правда он несколько опасался: ведь этот пол казался таким непрочным. Кожа прогибалась при ходьбе и Исмаэль с чувством облегчения опустился в кресло, прикрепленное к костяному шпангоуту. Каюта была небольшая и без двери. Очевидно, в Заларампатре уединение не было принято. Здесь же был стол из костей с небольшой ровной поверхностью. За столом капитан производил навигационные расчеты или делал записи в журнал. Журнал оказался толстенной книгой с тончайшими листами. Большие буквы были написаны черными чернилами. Исмаэль никогда не видел таких букв, хотя побывал во многих странах.