Вернон Виндж - Пламя над бездной

— И все же, — подумал один из оптимистов, тот, который всегда искал самый дикий выход, — мы не должны быть. Зло уже давно должно было нас обнаружить.

— Зло молодо, ему едва три дня.

— И все же. Мы существуем. Это что-то доказывает. Может быть, люди нашли в этом архиве не только великое зло.

— Может быть, второе зло.

— Или противоядие.

Как бы там ни было, а зло кое-что не заметило и кое-что неправильно истолковало.

— Пока мы существуем, когда мы существуем, мы должны делать то, что можем.

Призрак растянулся на десяток рабочих станций и показал собеседнику вид на старый туннель, далеко от сделанных людьми. Он уже пять миллиардов лет стоял заброшенный, без света и воздуха. Там стояли два человека, соприкоснувшись шлемами.

— Видишь? Сьяна и Арне готовят заговор. И мы тоже можем.

Второй ответил не словами. Унынием. Да, люди сговариваются, прячась в темноте и думая, что за ними не наблюдают. Но уж конечно, все, что они говорят, тут же идет к высшему — даже пыль у них под ногами передаст все слова.

— Знаю, знаю. Но мы с тобой есть, а это тоже должно быть невозможным. Быть может, вместе мы сможем сделать правдой и большую невозможность.

— Может быть, мы сможем поразить рожденное здесь зло.

Желание и решение. Двое протянули туманом свое сознание по локальной сети, истонченное до еле заметного осознания себя. И в конце концов родился план, иллюзия — бесполезный, если они не смогут передать весть наружу. Есть ли еще на это время?

Бежали дни. Зло прорастало в новые машины, и каждый час был дольше, чем все ранее бывшее время. Новорожденному оставалось меньше часа до вершины своего могущества, до неостановимого распространения в межзвездные просторы.

Местных людей скоро можно будет удалять. Даже сейчас они становились неудобством, хоть и забавным. Некоторые собирались бежать. Дни и ночи напролет они погружали детей в анабиоз и грузили на борт контейнеровоза. «Подготовка к плановому отлету» — так они описывали эти действия в своих программах. Дни напролет они оснащали фрегат под прикрытием наивной лжи. Кое-кто из людей понимал, что разбуженное ими может быть концом не только их жизни, но всего их царства Страум. Были и раньше катастрофы, когда расы играли с огнем и сгорали.

Но правды не подозревал из них никто. Никто даже не догадывался, какая выпала им честь — определить будущее тысяч миллионов звездных систем.

Часы сменились минутами, потом секундами. И каждая секунда была длиннее, чем все прошедшее время. Так близко, так близко был расцвет. Снова будет завоевано господство пяти миллиардов лет и теперь — удержано навеки. Не хватало только одного, и это было никак не связано с планами людей. В архиве, глубоко в программах, должно было быть что-то еще. Конечно, за миллиарды лет что-то могло утратиться. Новорожденное ощущало всю прежнюю мощь — в потенциале. Но должно было быть что-то еще, что-то, узнанное во время краха, или что-то, оставленное врагами (если таковые вообще были).

Долгие секунды зондирования архивов. Там были пробелы, несовпадения контрольных сумм. Что-то повредилось за долгие миллионы лет…

Там, снаружи, фрегат с контейнеровозом стартовали с посадочной площадки, поднимаясь на безмолвных антигравах над полями серого на сером, над развалинами пяти миллиардов лет. На борту их была почти половина людей. Попытка к бегству, столь тщательно замаскированная. До сих пор это было смешно. Еще не наступило точное время расцвета, и от людей еще была кое-какая польза.

Под уровнем высшего сознания прорвались параноидальные настроения, забегали по людским базам данных. Проверка, только для гарантии, только для гарантии… В старейшей из людской локальных сетей соединения выполнялись со скоростью света. Тысячи микросекунд потратить (потерять), шастая по ней, отсеивая тривиальное… и наконец обнаружить невероятное:

Инвентарная ведомость: Контейнер квантовых данных, количество (I), погружен на фрегат сто часов назад!

Все внимание новорожденного повернулось к уходящим кораблям. Микробы, вдруг оказавшиеся болезнетворными. Как могло это случиться? Вдруг ускорились миллионы планов. Расцвет обычным порядком более не рассматривался, следовательно, отпала нужда в людях, оставшихся в Лаборатории.

Изменение, при всей его космической значимости, было микроскопическим. Для оставшихся людей — миг ужаса, они застыли, глядя на свои дисплеи и понимая, что все их страхи оказались правдой (и не понимая, насколько горше была эта правда, чем они думали).