Роберт Хайнлайн: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7

— Гм… существует две возможности. Одна заключается в том, что мы решим это вопрос прямо здесь, изменив не очень важный отчет. В нем…

— Нет, Голландец. Я запрещаю подделку любых документов на «Асгарде».

— Вообще-то я почти не сомневался, что получу от вас именно такой ответ. Мое мнение совпадает с вашим, сэр, только я считал бы себя обязанным — по разным причинам — помочь вам скрыть это дело, если бы вы обратились ко мне с такой просьбой.

— Когда-то я подумывал о подделке отчета, даже считал, что такое действие оправданно. Теперь я изменил точку зрения.

— Я согласен с вами, капитан. Остается один выход: доложить о случившемся и быть готовым к неприятностям. В этом случае я приложу все усилия, чтобы уладить их; не сомневаюсь, что интендант и старший механик придерживаются такого же мнения.

Макс откинулся на спинку кресла, испытывая какое-то теплое чувство, ощущение полного благополучия.

— Спасибо, Голландец. Мне все равно, как поступят со мной… лишь бы разрешили остаться в космосе.

— Не думаю, что они пойдут на такие жесткие меры, — если вам удастся вернуть корабль на Терру. Но если их решение будет таким, мы будем добиваться справедливости. А пока постарайтесь забыть об этом.

— Попытаюсь. — Макс нахмурился. — А теперь скажите мне откровенно. Голландец, что вы думаете о фокусе, который я выкинул?

— Это сложный вопрос, капитан. Важнее то, что вы думаете о нем.

— Я? Не знаю. Припоминаю, что я чувствовал себя агрессивным и обиженным.

— Вот как?

— Я всегда объяснял — про себя, разумеется, — почему я пошел на такой шаг, считал, что виновата система, а не я. Теперь я не хочу оправдывать себя. Не то чтобы я жалел о случившемся, особенно теперь, когда я знаю, что мог бы упустить. Но я не хочу уходить от ответственности.

Уолтер кивнул.

— Это разумный подход. Видите ли, капитан, не бывает полностью справедливых законов. Человек должен руководствоваться здравым смыслом и рассудительностью, а не слепо повиноваться. Мне тоже приходилось нарушать правила; за некоторые нарушения я расплатился, другие остались незамеченными. Ошибка, которую вы совершили, могла превратить вас в формалиста, педанта, твердо решившего следовать букве закона и требовать, чтобы и все остальные поступали так же. Или вы могли стать вечным ребенком, убежденным, что правила обязаны исполнять все, кроме вас. По-видимому, вы не стали ни тем ни другим. Наоборот, это оказало на вас благотворное влияние.

На лице Макса появилась улыбка.

— Спасибо, Голландец. — Он встал. — Вернусь в «беспокойную дыру» и постараюсь как можно больше запутать цифры.

— Капитан, вы спите достаточно?

— Я? Ну конечно, ложусь подремать во время почти каждой вахты.

— Осталось четыре часа, капитан.

Макс сел на койке и протер глаза. Вот уже несколько суток «Асгард» мчался по «колее», подгоняемый мощным двигателем, набирая скорость для окончательного рывка, который выбросит их из этой вселенной в другую — ту, в которой они жили раньше… или какую-нибудь еще, в зависимости от того, насколько точно их расчеты соответствовали истинной структуре вселенной.

Макс обернулся к Келли.

— Сколько времени вы несли вахту?

— Не слишком долго, капитан.

— Хорошо спали?

— Видите ли, капитан…

— Достаточно, Келли, вы неисправимы. Сделали пеленгацию?

— Да, сэр.

— Давайте.

Макс сидел на койке с закрытыми глазами, слушая поступающие данные, и программировал, переводя их в бинарные числа, понятные для компьютера. Он не выходил из «беспокойной дыры» уже несколько суток, изредка покидая ее всего на несколько минут. Между пеленгациями он дремал, его будили, он обрабатывал информацию и ложился снова.

По распоряжению капитана Келли и Ковак несли вахты, сменяя друг друга, — правда, заставить Келли отдыхать было непросто. Лунди, Смит и Ногучи подменяли друг друга, оставаясь в рубке, когда ситуация требовала присутствия нескольких вычислителей и нужно было помогать при смене пластинок и снятии данных. У Макса сменщика не было; ему приходилось обрабатывать данные каждой пеленгации, черпая из своей фантастической памяти информацию, которая содержалась в пропавших таблицах.

Сейчас в «беспокойной дыре» находились все, кроме Лунди. Он пришел в тот момент, когда Макс закончил расчеты и дал команду внести поправку в курс.

— С наилучшими пожеланиями от кока, — объявил Лунди, ставя на стол кастрюлю с галлоном мороженого.

— Какой сорт? — спросил Макс.