Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7

…После ужина Макс отвел в сторону мистера Уолтера.

— Одну минуту, мистер Уолтер.

— Да, капитан!

— Скажите, это верно, что я сам могу выбрать тех, кто сидит за моим столом?

— Да, сэр.

— В таком случае — среди них есть некто миссис Монтефиоре. Прошу вас найти для нее другое место. Еще до завтрака.

По лицу первого офицера промелькнула едва заметная улыбка.

— Слушаюсь, сэр.

Тело Сэма опустили в лифте на поверхность планеты и похоронили там, где он погиб. По распоряжению Макса в похоронах принимали участие только он сам, Уолтер и Джиордан; юноша предупредил Элли, чтобы не приходила. Их окружал почетный караул, вооруженный до зубов и не спускавший глаз с дальних холмов. Заупокойную молитву Макс прочел еле слышным голосом, но читать громче у него не было сил.

Механики быстро изготовили памятник — остроконечная пирамида из нержавеющей стали. Прежде чем установить ее на свежую могилу, капитан долго думал, какую надпись выжечь на памятнике. «Он так любил жизнь»? — нет, Сэму это не понравится, решил он, вспомнив его циничное презрение ко всякой сентиментальности. «Он никогда не спорил с судьбой»? — и это противоречило характеру Сэма, — если Сэму не нравились карты, выпавшие на его долю, он просто подсовывал вместо них новую подтасованную колоду. Нет, вот такая надпись на памятнике больше соответствует характеру Сэма; Макс наклонился над памятником и прочитал:

ПАМЯТИ

СЕРЖАНТА СЭМА АНДЕРСОНА

СЛУЖИВШЕГО

В ИМПЕРСКОМ КОРПУСЕ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ

ОН СЪЕДАЛ ВСЕ, ЧТО СТАВИЛИ ПЕРЕД НИМ

Уолтер впервые увидел памятник.

— Значит, вот кем он был. Вообще-то я догадывался об этом, сэр.

— Да. Он так и не открыл мне свое настоящее имя. Ричардс или Робертс. Я не уверен.

— Вот как. — Первый офицер задумался. — А вы знаете, сэр, мы можем восстановить его в корпусе посмертно. Его опознают по отпечаткам пальцев.

— Думаю, Сэм был бы рад этому.

— Как только вернемся, я лично займусь этим.

— Если вернемся.

— Извините, капитан, — когда вернемся.

После окончания церемонии похорон Макс поднялся прямо в рубку управления. Он уже побывал там накануне вечером и успел оправиться после первого потрясения — в «беспокойной дыре» его считали капитаном и обращались с должным уважением. Когда Келли поздоровался с ним: «Доброе утро, капитан», Макс постарался ответить почти небрежно:

— Доброе утро, шеф. Привет, Лунди.

— Принести кофе, сэр?

— С удовольствием. Относительно взлета корабля и орбиты ожидания — все готово?

— Еще нет, сэр.

— Тогда не стоит трудиться. Я решил лететь прямо домой. Расчеты сделаем в пути. Где пленки?

— Я захватил их еще утром.

Имелись в виду пленки, спрятанные в каюте Макса. Саймсу удалось уничтожить первый комплект сразу после смерти капитана Блейна; запасной комплект остался единственным, где были зафиксированы координаты и пеленги того места, где появился «Асгард» сразу после прорыва.

— О'кей. За работу. Ковак сядет за компьютер.

Специалисты приходили в рубку управления задолго до начала вахты, как это было принято у Келли.

— Как прикажете, сэр. Но я был бы рад сам помочь капитану.

— Ковак справится. Вы поможете Ногучи и Лунди при просмотре пленок.

— Слушаюсь, сэр.

Данные начали поступать к капитану. Ночью Макс дважды просыпался, покрытый холодным потом, опасаясь, что утратил свою уникальную память. Но когда пошли данные, Макс убедился, что программирует без малейших усилий, в его сознании будто открывались соответствующие страницы, и он читал их. Нужно было быстро вылететь в космос, чтобы избавиться от тяготения планеты и оставить позади местное «солнце»; в этом случае поправки, вводимые в курс, станут относительно простыми. Затем корабль будет долго лететь по прямой к тому месту, где они появились в этой вселенной. Расчеты не должны быть точными, потому что с первой попытки не следовало пытаться осуществить переход; они исследуют окружающее пространство, сделают много фотоснимков пеленгации и произведут на их основе вычисления, чтобы как следует изучить галактику, в которой еще не бывал человек.

Взлет был рассчитан, записан на пленку для автопилота, и пленка введена в консоль задолго до полудня. Раньше жизнь в корабле протекала по местному времени, где в одном часе было около пятидесяти пяти минут, но теперь она будет проходить по гринвичскому, то есть по тому времени, которое было основным в рубке управления; таким образом обед запоздает, а некоторые «звери» как всегда переведут стрелки своих часов не так, как следует, и во всем обвинят капитана.