Герберт Уэллс - История мира

Древний мир не мог использовать пар в связи с низким состоянием металлургии. Паровые машины, даже самый обычный насос, не были возможны до тех пор, пока в распоряжении человека не появилось листовое железо. Первые машины сейчас представляются нам жалкими и бездарными изделиями жестянщиков, но в то время они были вершиной металлургии. Небывалый прогресс начался с момента применения бессемеровского метода производства стали (1856 г.), но в еще большей мере - после введения в строй регенеративных печей (1864 г.), в которых сталь и железо может переплавляться, очищаться и отливаться такими способами и в таких масштабах, о которых ранее не могло быть и речи. Сегодня в электропечах мы можем видеть тонны жидкой стали, похожей на вскипающее молоко в кастрюльке. Ничто из предыдущих практических умений человечества нельзя сравнить по своим результатам с полным овладением гигантских масс стали и железа, основанным на познании их структуры и достоинств. Железные дороги и всяческого рода первые машины были всего лишь первыми триумфами новых методов металлургии. Благодаря им появились корабли из железа и стали, гигантские мосты, выросла целая строительная индустрия, основанная на применении стали в гигантских масштабах. Слишком поздно было замечено, что железная дорога продумана в весьма скромной, если не сказать - боязливой форме; системы сообщений можно было устроить более крепкими, с большим удобством, в значительно больших размерах.

До конца XIX века не были известны суда, способные взять более 2000 тонн груза; сейчас же никого не удивляют линкоры с водоизмещением 50000 тонн. Имеются люди, которые издеваются над подобным прогрессом, называя его "прогрессом размеров", но подобные слова свидетельствуют лишь об ограниченности мышления. Гигантское судно или здание со стальной арматурой вовсе не являются - как они себе это представляют - увеличенной копией маленьких судов и зданий давних времен; все это совершенно различные вещи, построенные намного лучше и крепче из более стойких материалов; здесь уже нам не может помочь ни опыт прошлого, ни случай, все это результат очень сложных и тонких расчетов. В старом доме или судне материал был всем приходилось рабски приспосабливаться к материалу и его потребностям; в новых же изделиях материал был покорен и изменен. Уголь, железо и песок были извлечены из шахт и карьеров, они были обработаны, сплавлены, перелиты, а затем подняты вверх на шестьсот футов над густонаселенным городом, чтобы возвести этот сияющий купол из стали и стекла!

Все эти подробности о развитии человеческого знания в области металлургии и его последствиях мы привели здесь только лишь для иллюстрации. Подобными примерами могут служить обработка меди и олова, огромного множества других металлов, например, никеля и алюминия, чтобы упомянуть хотя бы эти два, не известных до начала XIX века металла. Наибольшие триумфы революции в области механики были достигнуты, благодаря освоению различного рода веществ: стекла, камня, известкового раствора, красок, тканей и т.д. Но пока что мы имеем лишь первые плоды этого урожая. Мы видим, что обладаем громадной силой, но нам еще необходимо научиться тому, как этой силой пользоваться. Многие начальные способы применения этих даров науки носили черты чего-то банального, глупого или даже страшного. Наука исследовательская и наука прикладная только лишь начинают работать с этим многообразием материалов, которые им предоставлены.

Параллельно с ростом новых возможностей механики развивалась и наука об электричестве. Но только лишь в восьмидесятых годах XIX века ее результаты начинают что-то говорить воображению обычного человека. Как будто неожиданно появляются электрическое освещение и электрический транспорт, изменение сил, возможности пересылки энергии, которая, по необходимости, может превратиться в механическую силу или тепло с помощью медного провода, подобно тому, как воду тоже можно отправлять в нужное место с помощью труб.

Поначалу в этом великом сборе урожая достижений науки передовиками были англичане и французы; но весьма быстро, униженные Наполеоном немцы проявили такую настойчивость и запал в научных исследованиях, что сумели превзойти своих учителей. Английская наука, в основном, была плодом усилий тех англичан и шотландцев, которые трудились вне официальных научных центров. В те времена британские университеты были столпами консерватизма, здесь предавались исключительно копаниям в латинских и греческих классиках. Французская наука также оставалась под влиянием классической традиции иезуитских школ, в результате чего Германии не так уж и сложно было организовать объединение исследователей, небольшое, конечно же, по сравнению с величиной вставших перед ними вопросов, но даже слишком большое по сравнению с небольшой горсткой английских и французских изобретателей и экспериментаторов. И хотя труды этих немногих людей превратили Францию и Англию в самые богатые и могущественные страны мира, ученые и изобретатели вовсе не достигли власти или богатства. Ведь истинный ученый далек от мира; слишком уж поглощает его собственная работа, чтобы у него еще оставалось время на раздумья, а как превратить эту свою работу в деньги. Экономическая же эксплуатация открытий таких ученых весьма легко и естественно осуществляется более предприимчивыми и жадными людьми; толпы богачей, которые рождаются в каждом периоде научного и технического прогресса в Великобритании, хотя и не ругали и не резали этой курицы, несущей золотые яйца, как делали это профессиональные ученые и клирики, но весьма спокойно глядели на то, как умирает от голода это весьма полезное существо. По их мнению, все эти изобретатели и открыватели пришли в мир лишь затем, чтобы на них зарабатывали более умные люди.