Дэвид Джерролд - Летающие колдуны

Я устало поднялся на ноги. Это заклинание пока что оборачивалось не проклятием, а невыносимой скучищей.

— Что оно делает? — спросил я.

Шуга не ответил.

Гнездо внезапно превратилось из черного в серебряное и начало опускаться обратно, так же плавно, как и поднялось. Красный диск цвета крови сверкал на его поверхности.

Мы отступили назад, так только оно коснулось почвы, и начало погружаться в нее, не замедляя скорости. Теперь, во всяком случае раздался звук, скрежещущее недовольство камней, раздвигаемых в стороны. Гнездо погружалось неуловимо. Камни трещали под его напором.

И мгновение спустя оно исчезло. Скрежет камней стал отдаленным, затем затих окончательно.

Ошеломленный, я подошел к неровному краю дыры. Темнота скрывала ее дно, но там все еще слабо ощущалось отдаленное громыхающее движение.

Шуга встал рядом со мной.

— Великолепно, — произнес я. — Оно ушло, Шуга. Полностью, совершенно исчезло. Словно его вообще никогда и не существовало. И… — я глубоко вздохнул.

Шуга скромно хмыкнул. Потом нагнулся, чтобы поднять стеклянное приспособление, свалившееся с носа Пурпурного и безразлично сунул его в карман.

— Это пустяки, — произнес он.

— Но, Шуга… никаких побочных эффектов. Я бы не поверил, что ты на это способен! Почему ты нам не сказал, что именно это планируешь. Нам бы не пришлось покидать деревню.

— Лишняя безопасность не помещает, — пробормотал Шуга. Он, должно быть и сам был ошеломлен результатами собственной победы. — Видишь ли, я не уверен… почему действие заклинания приливов потянуло гнездо вниз, а не… Почему склонность Экке-Человека и… Ладно, все это было очень необычно… решение, можно сказать, получено опытным путем. Я…

Весь горный массив затрясся. От толчка я упал на живот и поглядел вниз. Двумястами футами ниже, на склоне холма изверглось черное яйцо, вопя в агонии. Оно рванулось вверх и к югу, безобразно вскрикивая — звук этот причинил нам ужасную боль. Мучительное верещание яйца — поднимающаяся и падающая нота — оставалось пронзительно громким, даже когда оно удалилось за горы. Какой-то великолепный побочный эффект обращал в порошок само вещество холма, измельчая его в мелкую каменную щебенку. Склон целиком стронулся с места, величественно заскользив вниз, увлекая нас с собой. Мы были бессильны что-либо предпринять, мы ехали верхом на грохочущей лавине, на камнепаде, вздымающем тучи пыли и песка. Черное гнездо превратилось в пятнышко — ярко-красную пронзительно вопящую точку, несущуюся к южному горизонту.

Скольжение горы понемногу прекратилось: из каприза, или благодаря магии Шуги она не погребла нас. Мы оказались счастливчиками, смогли удержаться на вершине затронутого участка и спуститься на нем ровно и без ушибов. Я обнаружил, что лежу на животе, погрузившись в жидкую грязь. Шуга лежал несколько ярдами дальше.

Я поднялся на колени. Черное гнездо стало точкой на горизонте. Оно поднималось и опускалось, взлетало вверх и опускалось опять… потом рванулось чуть ли не вертикально в небо, и я потерял его из виду.

Я спустился к Шуге, с каждым шагом вызывая крошечные осыпи. Помог ему подняться на ноги и спросил:

— Теперь все?

Шуга пытался и без результата отряхнуть свою накидку.

— Думаю, нет, — ответил он, пристально глядя на юг. — Там слишком много богов, которые еще не сказали своего слова.

Мы стояли по щиколотку в измельченной грязи. Двигаться приходилось осторожно, чтобы не вызвать нового сползания склона.

— И долго нам ждать, пока проклятие завершит свою работу? — спросил я.

Шуга пожал плечами.

— Даже не хочу гадать. Слишком многих богов мы призвали, Лэнт, я предлагаю тебе вернуться в деревню. Дети и жены ждут тебя.

— Я останусь с тобой, пока проклятие не совершится.

Шуга задумался и нахмурился.

— Лэнт, черное гнездо, скорее всего, вернется, чтобы напасть на того, кто его проклял. Я не имею права возвращаться в деревню, пока опасность не исчезнет. Но я не хочу, чтобы ты был рядом. Когда все это начнется…

Он положил руку мне на плечо.

— Спасибо, Лэнт, я ценю все, что ты сделал для меня. А теперь иди.

Я кивнул. Мне не хотелось его покидать, но я знал, что так надо.

Шуга не говорил «прощай», он говорил «до свидания». Пока он не был уверен, что черное гнездо уничтожено, он не имел права вернуться.

Я отвернулся и побрел вниз. Мне не хотелось, чтобы он видел на моих глазах слезы.

Деревня была такой же, как я ее оставил. Молчаливой, опустевшей, несущей на себе следы приготовлений Шуги.