Герберт Уэллс - Король по праву

Вторая часть фильма начинается с вида большой площади перед главным входом клавополисского собора святого Иосифа. Лестница ведет вниз, на площадь. (Это место мы уже видели на фотографии в первой части. Теперь оно показано сверху. Художник должен иметь в виду, что это не просто собор в столице какой-нибудь Руритании [вымышленное королевство в центре Европы, где происходит действие романа английского писателя XIX века Энтони Хоупа "Узник Зенды"]. Клаверия символизирует европейский монархический строй и воинствующий национализм. Художник может не смущаться масштабами.)

Раннее утро. Солнце стоит низко, тени длинны. Площадь украшена шестами, с которых свисают черные и цветные гирлянды. Фасад собора задрапирован черным, рабочие еще возятся с драпировкой.

По краю площади пастухи гонят стада коз; появляется запряженная волами повозка с грузом. Потом еще пара волов. Празднично разодетые крестьяне, приехавшие в город, останавливаются поглазеть на собор и гирлянды. Играют дети. Зеваки собираются у лестницы собора. Полиция наводит порядок.

Ту же площадь мы видим в более поздний час. Больше света, тени короче. Собирается народ. На площади расставлена военная охрана. Конная и пешая полиция. Какой-то важный чиновник отдает распоряжения. Очевидно, город готовится к большому событию.

Теперь на экране та сторона площади, где она смыкается с бульваром. Конечная остановка трамвая. Из трамваев выходят люди, приехавшие, чтобы заранее занять места на площади. Полицейские показывают, куда им пройти. Камера возвращается к собору.

Мощный автомобиль врывается на площадь, пренебрегая правилами движения. Он останавливается. Внимание сосредоточивается на сидящих в нем людях.

Главный среди них - Михель Зелинка, лидер патриотической партии Клаверии. Он похож на других представителей династии Зелинок, но более смугл и очень уродлив. Он худ и высок, немного сгорблен, но лицо у него умное, волевое и злое. На нем гусарский мундир, на ташке изображение клаверийского леопарда. С ним два гусарских офицера и Человек-разрушитель, зловещая личность, по-видимому, наперсник Михеля Зелинки.

Принц Зелинка что-то спрашивает у полицейского офицера. Тот отвечает, отдавая честь. Автомобиль уезжает.

Камера следует за машиной по извилистой улице. Улица украшена. Транспарант: "Добро пожаловать, наш король". Люди, собирающиеся поглазеть на зрелище, шарахаются от автомобиля. Он останавливается у красивого портала старого дома. Все выходят, дверь открывается и закрывается за ними.

Видна большая комната, почти пустая, украшенная черными гирляндами. На видном месте клаверийский леопард. Портрет Михеля. Географическая карта. Отчетливо видна только надпись: "ВЕЛИКАЯ КЛАВЕРИЯ. ЗЕМЛЯ НАШИХ ОТЦОВ".

В центре комнаты - длинный простой стол. За ним сидят несколько угрюмых офицеров и на некотором расстоянии от них - один штатский. На штатском черная рубашка, к которой прикреплен значок с изображением леопарда. У штатского копна нечесаных волос - это карикатура на фашиствующего патриота.

Входит принц Михель со своей свитой. Вместо Дружеских приветствий все стоят навытяжку и отдают честь. Михель садится во главе стола, рядом с ним Человек-разрушитель. Начинается торжественная церемония.

"Клаверия, отечество наше, земля героев, да живут слава и величие твое, Клаверия, вечно..."

Высоко подняты руки. Потом офицеры обнажают сабли.

Штатский стоит с поднятой рукой.

"Мы клянемся отомстить за убийство нашего короля. Мы клянемся вернуть нашу провинцию, отторгнутую Агравией".

Все молча вкладывают сабли в ножны. Потом Михель неохотно снова вынимает саблю.

"Присягнем на верность нашему новому королю!"

Все стоят, вытянувшись, сабли обнажены, но делается это без особого энтузиазма. Сабли вкладываются в ножны. Михель произносит речь:

"Сегодня мы его коронуем. Он чужак, американец. Он вряд ли может сказать два слова на нашем прекрасном языке. Но он наш король по праву. Если он будет служить Клаверии верой и правдой, мы должны служить ему. Сегодня я попрошу его обратиться к народу с речью на нашем родном языке".

Собравшиеся не знают, как к этому отнестись. Все явно в недоумении. Сможет ли Пауль произнести такую речь? В этом все дело. И Михель повторяет многозначительно:

"Я попрошу его сказать речь на нашем родном языке".

Его мысль доходит до собравшихся.

Штатский решает воспользоваться благоприятным случаем. Он поднимает руку и кричит: