Виктория Угрюмова - Дом там, где ты

Тэтэ хотела спросить, что имел в виду Себастьян, когда говорил "нам", но решила не вылазить со своим любопытством и не торопиться.

Ей очень хотелось понравиться хозяину дома сразу по двум причинам:

во-первых, она уже была больна этим домом, где все, словно по волшебству, было именно так, как грезилось ей в самых сладких, самых невероятных мечтах; а, во-вторых, и сам Себастьян Тарасович произвел на нее неизгладимое впечатление. Нравиться такому мужчине - труд нелегкий, но весьма и весьма благодарный. Женщина, которая заслужила его благосклонность, навсегда останется королевой.

Они шли по бесконечным коридорам, и Себастьян Тарасович гостеприимно распахивал перед ними абсолютно все двери. Правда, то, что он говорил, Димычу - как все мужчины менее романтичному - показалось слегка странным, но он, как и Тэтэ, решил пока не высовываться.

- Так, так, - приговаривал старик. - Что у нас тут? О! Кабинет.

Прекрасный кабинет. И одновременно библиотека.

О такой библиотеке мечтают все. Нет такого человека, который не мечтал бы о подобной библиотеке - с высоченными, под самый потолок, книжными шкафами, забитыми пухлыми фолиантами в кожаном переплете с серебряными застежками; энциклопедиями и словарями; альбомами и буклетами; яркими современными книгами в блестящих обложках и редчайшими старыми томиками. О библиотеке со стремянкой, с настоящим письменным столом, на котором один только письменный прибор хватал за душу и уже ее не отпускал никогда; со старинным глобусом на бронзовой витой подставке, расписанном левиафанами и морскими змеями, парусниками и замками, китами, дельфинами, тритонами и наядами. С уютной лампой с зеленым абажуром. С крохотным кофейным столиком перед глубоким креслом, где можно отдыхать с книгой в руке.

С огромным аквариумом, в котором рыбки, словно капельки радуги, сновали среди развалин гранитного замка, между раковин и водорослей, над равнинами золотистого песка. С фикусом в кадке, помнящим, верно, еще французскую революцию... И ведь это было только начало.

Перед ошеломленными молодыми людьми мелькали комнаты, которых просто не могло быть: уютные, изысканно и со вкусом обставленные, тихие и просторные. А главное - созданные ими и только ими, потому что таких совпадений не бывает в природе.

Наконец они добрели до кухни, окончательно убившей Тэтэ, но уже оставившей равнодушной Димыча, который только разумом сумел понять, что это тоже более чем, и уселись за стол. На столе уже дымился кофейник, и стояли три крохотные фарфоровые чашки - черные, расписанные красными драконами, и огромное блюдо с пирожными, при взгляде на которое все трое стали немедленно истекать слюной.

Молодые люди предпочли не задумываться всерьез над тем, как и когда хозяин успел приготовить именно три прибора? Еще одна случайность?

Или у него просто есть экономка? С другой стороны, человек, имеющий достаточно денег, чтобы содержать такой дом, не должен нуждаться в компаньонах.

Грустно признавать, но что ж поделаешь - жизнь заставила и Тэтэ, и Димыча, часто задумываться именно о таких глупостях и совершенно пустых вещах. И кому удалось избежать подобного несчастья, может со спокойной совестью отложить эту рукопись - все равно ничего нового в ней он для себя не отыщет.

- Итак, - радушно сказал Себастьян Тарасович, когда все разместились и приступили к кофепитию. - Теперь о главном. Вам лично дом понравился?

- Более чем, - ответил Димыч, а Тэтэ только вздохнула.

- Должен сказать вам, молодые люди, что обитель моя имеет свой характер и весьма переборчива, но вы ей приглянулись, - старик посмотрел на изумленную пару и, предупреждая нехорошие мысли, которые начали копошиться в голове у Димыча, быстро произнес. - В чудеса верите охотно?

- После того, как увидели Ваш дом - вполне, - рассмеялась Тэтэ. И сразу стала ослепительной красавицей.

- Прекрасно, прекрасно. А нервы у вас крепкие?

- Пока, да, - осторожно произнес Димыч, явно не понимая, куда клонит старик. Все было слишком уж необычно, и он неуверенно чувствовал себя, поскольку ни один из заранее продуманных им вариантов поведения в данном случае не годился. "Может, маньяк какой-нибудь?"

- мелькнуло у него в голове.

С жутким грохотом свалился вниз и разбился вдребезги изумительный цветочный горшок в виде черепахи, из панциря которой росла какая-то вьющаяся травка.

- О Господи! - подпрыгнула на месте Тэтэ.

- Не беспокойтесь, - попросил старик. - Я не преувеличиваю и не лгу.