Виктория Угрюмова - Пылающий мост (Кахатана - 4)

- Тебе бы преступления раскрывать, а не на троне сидеть, - восхитился Раурал. - А то иди к Грэнджеру советником, на мое место! Даровой эль будешь пить. И дел всего ничего.

- Извини, откажусь.

- Ну как знаешь. Мое дело предложить. - Раурал откашлялся.

- Послушай, гном, - серьезно сказал Рогмо. - Может, эльфы и не понимают ничего в ваших загадочных подземных душах, но мне твои намерения видны как на ладони. Что ты хочешь сообщить мне по секрету? И зачем мнешься? Разве мы не друзья?

- Друзья-то друзья, - ответил Раурал таким тоном, словно пожал при этом плечами. - Только ты все же Гаронман, а это, может статься, важнее.

- Тогда плюнь на Гаронмана и поговори с тем человеком, которого встретил как-то в пещере. Помнишь, когда ему на голову свалился такой смешной бородатый гном в огромных башмаках?

Раурал набрал полную грудь воздуха.

- Видишь ли, Рогмо, я пока не говорил об этом Грэнджеру и никому вообще не говорил и даже мечтаю скрыть ото всех происходящее. Но только веталы - это еще не вся беда. Дело в том, что на окраине Нордгарда, там, где гномьи поселения подходят близко к поверхности и - чего греха таить - люди как бы и не люди, а происходят от соединения пылких наших сородичей с не менее пылкими человечьими женщинами... Так вот, там упорно ходят слухи, что твои эльфы убивают!

- Не может быть!

- Я так и знал, Гаронман, что ты мне не поверишь, - печально вздохнул гном. - Ты прости, что мешал тебе отдыхать...

- Да нет, Раурал, я тебе верю. - Рогмо вытянул руку, схватился за что-то мягкое и теплое. - Не уходи, это нужно обсудить!

- А ты не щиплись! - так и взвился тот.

Защелкал чем-то в темноте, оказалось, что огнивом. Посыпались искры, замерцало алым. Через некоторое время комната эльфийского короля наполнилась крепчайшим табачным дымом - Раурал закурил свою любимую трубку.

- Там у меня есть сын, я его очень люблю, - начал он без предисловий.

И то, что сказано это было настолько откровенно, наполнило душу Рогмо теплом и нежностью к этому странному существу: такому сильному, доброму и одновременно ранимому. А гном между тем продолжал, попыхивая:

- Так интересно вышло: мать его - ну вроде такая красавица, что мне все завидовали поначалу. И влюблен я был как мальчик - камни ей носил пригоршнями, золото. Когда сын родился, я вообще чуть с ума не сошел от радости, такой ладный мальчонка у меня вышел... А потом она сбежала, взяла золото, взяла камни и сбежала в город. С ее внешностью да с теми богатствами, что она накопила за время нашей - с позволения сказать - любви, она могла купить любой титул.

- И где же она сейчас? - осторожно спросил Рогмо.

- А с чего бы я стал ее искать, дружище? Сына-то она тут оставила. Так что к ней я чувств никаких не испытываю - ни ненависти, ни любви. Не нужна она мне, а камней не жалко - их тут столько, что она умерла бы на месте, когда узнала.

А сын вырос, сейчас ему уже сорок, и по человечьим меркам он взрослый. Деньжат хватает, хозяйство крепкое: отец небось не забывает. Я бы и в гору его взял, но человеки в нашей тьме и сырости быстро лишаются здоровья. А в нем много человечьей крови, потому, выходит, она сильнее против нашей, хотя человек сам по себе слабее и недолговечнее. Вот и объясни мне этот парадокс...

Раурал снова запыхал трубкой, а Рогмо сидел тихо. Его очень встревожили слова гнома об эльфах-убийцах, но прерывать друга, когда он рассказывал о самом дорогом для него существе, было как-то неприлично. Нельзя.

- Вот сын мне и шепнул на ухо пару слов. Он-то у меня умный, понимает, каково быть не таким, как людям привычно. И никого огульно не обвиняет, но до истины доискаться все же просил. Говорит, что на болотах появляются эльфы светящиеся, стройные, прекрасные. И вооружены они прозрачными клинками. Ловят эти эльфы всех подряд - людей, гномов заблудившихся, лесной народец - и уничтожают беспощадно. Вроде и не вампиры, но кровь им для чего-то нужна.

И от этого мне страшно, потому что в старых книгах, Рогмо, я не только о веталах читал, а и об этих существах тоже. Сын мой близко к ним не подходил, боги миловали. А так не худо было бы узнать, какого цвета у них глаза, потому что ежели сплошь черные, то горя не оберешься. И тогда веталы эти с их ненасытностью и свирепостью нам покажутся безобидными мотыльками.

- Кто это такие? - спросил Рогмо почему-то шепотом, будто таинственные убийцы могли услышать его.

- Морлоки, - ответил Раурал.

- Во время Первой войны с Мелькартом многие эльфы, поддавшись соблазну, встали на сторону врага. Винить их в этом нельзя, скорее уж стоит укорить за неосмотрительность, ибо враг искусил самых отчаянных, самых юных и неопытных, горевших желанием изменить этот мир к лучшему.