Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

- Но как же так?

Неизвестно, как бы развернулась дискуссия, если бы не Мишенин:

- Дим, а "Бесаме" вспомнишь?

Зазвучало бессмертное произведение. Пахнуло пыльным зноем мексиканской пустыни и нездешней любовью.

Каждая эпоха плодит музыкальный мусор, но среди никчемных поделок изредка рождаются шедевры, что с первого исполнения становятся классикой. В этом ряду "Бесаме мучо" едва ли не на первом месте. Реакция не заставила себя ждать:

- Господи, какое же чудо! - взор Нинель был обращен к Федотову.

В какой-то момент Борис поймал себя на том, что не отрываясь смотрит в эти серые глаза и получает такой же ответ.

Удар гитариста по струнам вызвал долгий замирающий звук, вслед за которым последовало объявление:

- А сейчас, господа, прозвучит чилийская народная песня протеста - "Кукарелла". Говорят, она была написана на заре конкисты на каком-то южноиндейском диалекте. По-видимому, сегодня в Зверева вселился бес, иного переселенцам просто не пришло в голову.

Ошалело закрутил головой Мишенин, внутренне сжался Федотов. Между тем вступление прозвучало вполне даже 'по-чилийски', с характерным "тррри ха-ха" и "тррри бум-ба", но никто не упал и даже не поморщился. Вот что значит искусство далекого народа! Это вам не балалайка. Более того, все оживились. Вскоре и оба 'чилийца' самозабвенно помогали солисту. Мишенин отбивал ритм по пузатому самовару. Федотов воспользовался спинкой стула. Оба почти сносно подпевали: 'Шала-ла-ла'. Трудно было удержаться от музыкального вихря, впитавшего в себя африканский темперамент и ритмику восьмидесятых годов.

Федотов давно не испытывал опасений по поводу случайных оговорок из своего времени. В любой момент можно было сослаться на 'Чили' или попросту послать особо любопытного в дальнее эротическое путешествие. Другое дело - посылать не безразличных тебе людей. Душа была категорически против. На счастье, Борис вспомнил о бумажных фонариках:

- Друзья мои, у нас есть аттракцион летающих огней. Дим, запустишь?

Бумажные шары со свечами величественно и неспешно летели до центра реки. Там взмывали на пару сотен метров и горящими звездами плыли в обратную сторону. Зрелище было феерическое. Дабы лучше видеть, публика разбрелась по берегу.

Борис привлек стоящую спиной Нинель.

- Вы мне расскажете, кто все это написал? - в голосе Нинель прорезалась легкая хрипотца.

- Нинель, Нинель, - Борис нежно потерся о щеку женщины, - во многих знаниях многие печали.

'Наивный', - мысленно откликнулась Нинель.

20 августа

Прикосновения. Нежность. Узнавание. Посещение старинных друзей - смотрины. И плевать, что муж в больших чинах при посольстве далекой страны ведь ее выдали замуж еще девчонкой. Вихрь надежно взял в плен души. Кружил не отпуская. Мысль о временном гнали прочь. Хотелось вечности. Вечерами театр или опера. На заводе Борис появился два раза и те мельком.

- И откуда ты такой на меня свалился. Кто ты?

Вдыхая аромат, Федотов зарылся в распущенные волосы.

Снова в синем небе журавли трубят,

Я хожу по краскам листопада.

Мне хотя бы мельком повидать тебя,

И, клянусь, мне большего не надо.

Дай мне руку, слово для меня скажи,

Ты моя надежда и награда.

Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,

И, клянусь, мне большего не надо.

- "Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь, и, клянусь, мне большего не надо", - откликнулась эхом. - Федотов, но я же слышу мелодию. Как такое может быть?

Вновь зарывшееся в волосы лицо.

- Так тебе легче прятать глаза?

В ответ обреченный вздох.

Неделя пролетела мгновеньем. Последняя ночь-прощание. Неистовство и печаль.

С утра пасмурно. Моросит. На душе осень. Для двоих затих вечный гомон перрона. Вокруг ни души, только он и она.

- Федотов, ну что ты не встретился мне раньше? - в голосе отчаяние.

'Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь и клянусь мне большего не надо'.

***

В Питер поехали без Катерины. В последний момент девушка прихворнула и родители сказали решительное "нет". Такова эпоха. Из инженеров Борис взял с собой Михаила Витальевича Карасева, которого в силу возраста все называли просто Миша. В Питере он должен был провести монтаж и настроить аппаратуру. Со Зверевым ехали Самотаев и Львов. По классификации борцов начала ХХI века Самотаев выступал в полусреднем весе. Львов во втором среднем. Оба давно обратили на себя внимание. С одной стороны - основательность и вдумчивость, с другой - быстрота реакций и физические данные. Родись эти люди на столетие позже, они с одинаковым успехом могли бы стать приличными инженерами или толковыми управленцами. По последнему назначению их и собирался использовать Зверев. Надо было укреплять питерский филиал клуба. Спортсменам взяли билет в этот же вагон. Заодно приодели. Со сменой статуса пришла пора приучать парней к приличной одежде. Все в жизни пригодится. Самотаев сразу вошел в роль. Не лишенный артистизма, острослов и любимец слабого пола, он напоминал буржуа средней руки, лишь выверенные движения выпадали из привычного серенького. Львов выглядел иначе. При внешней неповоротливости, окружающие чувствовали готового к схватке медведя. Цивильная одежда только подчеркивала это обстоятельство. Дабы не смущать парней, их с инженером посадили в общей части вагона, сами же взяли отдельное купе. Такие комбинированные вагоны только-только появились. Купе стоило не слабо, зато можно было без помех общаться.