А Белый - Ходок

Копалось тяжело. Добраться до внутреннего угла фундамента самого первого древнего здания, выкопав узкую траншею, не получилось. Для удобства работы пришлось расширить диаметр ямы до полутора метров. Спрессованный столетиями грунт необходимо было вначале крепко долбить ломом, а затем понемногу подкапывать лопатой. Одно хорошо, штык американской лопаты был спереди заужен и слегка изогнут вверх, ею удобно было и копать, и черпать.

Зарылся в землю на два с половиной метра, при этом пахал три часа подряд без перекуров, добравшись наконец, до верхней кромки того самого фундамента из серых каменных блоков. Оказывается, в разные эпохи здесь друг на друга заливалось три фундамента трёх разных зданий. Нужно было углубляться ещё где-то с метр, да вот беда, стало некуда выкидывать землю, она мне сыпалась обратно за шиворот. Пришлось долбить ступеньками траншею, которая позволила бы, кроме всего прочего, выбраться из этой ямы.

Это оказался даже не блок, а гранитная плита. Как только я расчистил от земли нижний угол фундамента, она сразу и вывалилась, чуть ли не отдавив мне ноги. Заплывший многовековым мулом бюст нашёлся в нише, и вытаскивался с трудом. Кроме всего прочего, от физических нагрузок у меня болела спина и кололо в боку, всё это время махал лопатой исключительно на энтузиазме. В общем, старость - не радость.

Из информации, вычитанной в интернете, помнил, что пустотелый бюст Цезаря был изготовлен из монетарного для той эпохи золота, с примесью в два процента серебра, и весил двадцать три килограмма и девятьсот девяносто пять грамм, с четырьмя сотыми. Но вес показался много тяжелее, поэтому решил сначала очистить его от мусора, а потом тащить из ямы.

Как же я удивился, когда вместе с землёй высыпал два больших мужских браслета и два поменьше, вероятно, женских, с двенадцатью красными камнями на каждом, четырьмя большими и восьмью маленькими. Здесь же лежало восемь самых разных перстней, с камнями разной величины и расцветок. Предполагаю, что это рубины, изумруды и аквамарины. Их огранка по сравнению с возможностями XXI века - никакая, но видно, что вещи изготовлены руками хорошего ювелира, работа выполнена аккуратно.

А ведь в интернете про эти изделия не было ни слова! Видать, строители прихватизировали!

Выбросив лопату из ямы и вернув золотые изделия внутрь полости бюста, ухватил его поудобнее и, покряхтывая, стал выбираться наверх. Как только моя голова показалась над кучей вынутой земли, сначала услышал негромкий треск сломанного сучка, а затем мелькнувший слева силуэт. Чисто инстинктивно резко присел и уклонился вправо.

"Дзиннннн" - в ушах загудело, словно я находился на колокольне. Заметив заострённую арматурину, соскользнувшую с моей ноши, выпустил из рук бюст, перехватил рифлёную железку и резко дёрнул на себя. Державший её заросший густой щетиной, невысокий мужичок, перелетел через насыпь и свалился в яму, а в моих руках оказалось совершенное орудие убийства - стальная пика из арматуры-десятки, длиной метра полтора.

Лишь краем глаза отметив неестественно вывернутую голову упавшего в яму мужика, пришлось отражать новую атаку. С криком "А-а-а-а!" на меня с сучковатым дрыном в руках нёсся грязный и вонючий жлоб, заросший, как горилла и здоровенный, как Валуев. Выставив пикой блок, в момент удара слегка наклонил её и толкнул, изменяя направление движения дрына влево и давая возможность соскользнуть по арматурному рифлению вниз, а не отсушить мне руки страшным ударом. С гулким звуком тот впечатался в насыпь. Даже не задумываясь, опять же, действуя чисто инстинктивно, перевёл остриё пики в атакующую позицию, и противник налетел на неё сам, пробив насквозь собственное тело.

- А-а-а-а! - какое-то уже третье чумазое завизжало тонким голосом, и рвануло от меня через кусты.

"Ходоки не оставляют за спиной свидетелей, запомни!", - вспомнились слова бабушки и, действуя без раздумий и эмоций, выхватил нож, перехватил его за клинок и с силой метнул в мелькающую спину. Он воткнулся, куда и был направлен - между лопаток. Отстегнув от щиколотки под брючиной "деринджер", осмотрелся вокруг, и отправился мимо умирающего в конвульсиях, мычащего и гребущего руками землю гориллоподобного.

Лицо третьего подельника не было грязным, просто, это была мулатка. Да, я знал, что убиваю женщину, чего ранее никогда бы не сделал. Но ввязавшись в игру, я вышел на стартовую позицию и действовал на годами отработанных инстинктах, удерживая в голове лишь облачко мыслительного процесса. Как когда-то в молодости на ответственейших чемпионатах и олимпиадах.