В Храмов - Сегодня - позавчера

Сержант хмыкнул:

- Анекдот?

- Ого, у тебя больше двух?

- Язык у тебя длинный, старшина. Тебя за это не били?

- Часто пытаются. Но это довольно не просто.

- Боксёр?

- Нет. Русский рукопашный бой. Слышал?

- А-а. Это в царской армии в школах прапорщиков был.

- Что, серьёзно? Не знал. Так как насчёт курева?

- Я думал физкультурники не курят.

- Я же не физкультурник.

- А что это ты делал? Зарядку?

- Это я развлекался. Скучно на вашем курорте.

Сержант опять хмыкнул, но достал кисет, отсыпал табака. Дал коробку спичек. Издевается?

- Издеваешься? Как я крутить козью ногу буду? С одной рукой-то?

- Четверых одной рукой в больницу отправил? Как хочешь. Высыпай обратно.

- Ну, уж нет. Буду мучиться.

Дверь за сержантом закрылась, но смотровое окошко осталось открытым. Я, матерясь и изрядно разозлившись, наконец, скрутил что-то похожее на "козью ногу", изведя четверть газетного листа. Прикурил, затянулся, но махра оказалась слишком крепкой, аж скрутило в кашле (за дверью довольное хмыканье). Дальше курил осторожнее. Даже удовольствие почувствовал. Хорошо, так вот после обеда, покурить не спеша. А спешить мне не куда.

После перекура - вздремнул, завернувшись в одеяло. Потом - тренировка, перекус, перекур с дремотой, тренировка. И так три дня.

Только на четвёртый день меня повели на допрос. Я, насколько смог, привёл себя в порядок. И вот я в кабинете. Окно. Открытое. А за ним - мир. Оказывается, и за четыре дня можно одичать. Я поначалу ничего, кроме этого окна, и не увидел.

- Присаживайтесь, старшина.

Стол, большой, деревянный, крытый зелёным сукном. Массивная лампа на нём, пепельница, чернильница чудная. Как мраморная, только черно-зелёная. Стул. Массивный, с обивкой. Если бить будут - обивку испачкают. Сел. За столом тип с какими-то галочками в петлицах опрятной, но явно не новой формы ГБ. Он долго бодался со мной взглядом. Э-э, дядя, это бесполезно - не боюсь я тебя. Потом этот товарищ раскрыл довольно пухлую папку, стал перекладывать листочки, бегло разглядывая их. Мне это очень напомнило момент из "Матрицы". Сейчас он скажет, как агент Смит: "Как видите, мы за вами давненько наблюдаем", а я в ответ: "Меня не купить гестаповской липой. Я требую законный звонок адвокату". А потом у меня склеятся губы. Как давно и далеко это было! Я горько ухмыльнулся:

- А как вас зовут? - спросил я (не агент ли Смит?).

- Тимофей Парфирыч, а что?

- Да, так. Интересно.

- Интересно, говоришь... - сказал он в задумчивости, полистал ещё листочки, закрыл папку, откинулся на стуле и вылупился на меня с таким видом, будто я кубик Рубика, а он его не смог собрать.

- Откуда же ты на нашу голову взялся? - спросил Тимофей Парфирыч.

- Из тех же ворот, что и весь народ, - пожал плечами я.

- Кури, - гэбэшник пододвинул ко мне коробку с папиросами, пепельницу. Он удивился, когда я прикурил от своих спичек.

- Сержанта не наказывайте - по-людски он поступил, выручил.

- Как же это он? Он же самый строгий из всех.

- За анекдот, - пожал плечами я.

- Анекдот? Какой?

Я рассказал. Тимофей Парфирыч только хмыкнул. Опять помолчал, долго глядел в окно, явно думая.

- Кто ты, старшина?

Я вскочил, вытянулся, доложился, как на плацу. Тимофей Парфирыч поморщился.

- Не о том я тебя спросил.

- А что же я ещё скажу? У меня за душой и нет больше ничего. Ну, ещё добавить можно, что контужен. А вы думали, я сразу шпиёном себя назову? Явки - пороли? Так рано ещё - даже не били.

- А бить будем?

- Да, тоже бесполезно. Устанете только. И я просто так не дамся. Покалечу. А я этого не хочу.

- Да, это ты неплохо умеешь. Откуда только? Ответ из твоей части однозначно говорит, что ты не владеешь никаким единоборством.

- Запрос пришёл? Быстро. А военкомат получил? Нет? Жаль.

- У нас свои способы получения сведений.

- Не сомневаюсь. Единственное, не пойму - это допрос такой? Или светская беседа?

- Допрос будет позже. Сильно ты мне непонятен. Решил на тебя своими глазами посмотреть.

- Польщен честью, мне оказанной. Но, чем обязан?

- Не догадываешься? Только появившись в городе, ты создал ворох непонятных проблем. Твоё поведение сильно выбивается за рамки.

- Это как?

Чекист вернулся за стол, открыл папку:

- Участвовал в восстановлении путей?

- Да. Ну, как участвовал? Ходил, орал. Я, считай, ничего не сделал. Они сами.

- Организовал снабжение госпиталя свежими продуктами.

- Так, то не я. Это комсомолки.

- А они дружно пальцем на тебя показали.

- Вот, блин, сдали. А ещё комсомолки.