В Храмов - Сегодня - позавчера

- Леший, это Медведь. Видели, как мы шли?

- Видели.

- Отходи, мы прикрываем.

- Если мы сейчас отойдём, они увидят. Минами накроют всех. Уйдите подальше. Мы прикроем.

- Леший, Алёша, не дури! Дуй быстро сюда. Это приказ.

Леший не ответил.

- Борода, мать твою! Чего встали? Мин ждёте? Веди людей!

- Леший! Леший! Отходи! Приказываю! Расстреляю!

- Как, интересно?

- Алёша, - я стал уговаривать умоляющим голосом, - всё получиться, я чувствую, только время не тяните! Сейчас надо, прямо сейчас, а то поздно будет. Поверь, пожалуйста. Вы мне дальше тоже нужны.

Рация не ответила, но несколько кочек сползли к кромке воды, вошли в воду и медленно поплыли к нам.

- Это не все! И шестов у них нет, - сказал один боец, вскочил, схватил три шеста и вбежал в воду, побрёл по пояс в воде к "лешим".

- Леший, отзывай остальных!

- Двое остались, Батя. С пулемётом. Рация их со мной. Они не пойдут. Сами уходить будут. Снимайтесь с острова. Вы - мишень!

- Уходим. Через одного.

Замелькали темные силуэты в падающем снегу. Хлопнули, приглушенные нашими эрзац-глушителями, выстрелы, выплюнул в лес короткую очередь МГ с берега.

- Не стрелять, - быстро приказал я, - не видно ни хрена, только себя обозначим.

Лешие уже близко.

- Остальные - отход. Очистить остров.

Бойцы, втягивая воздух сквозь зубы, опустились в воду, пошли, пригнувшись, догонять отряд.

В воздухе провыли и рванули на берегу три мины. Тут же ещё три. Лешие дошли.

- Алёшин!

- Я, командир. Уходить надо, - ответил один из мокрых кусков грязи.

- Отзывай ребят.

- Поздно, командир. Они пошли в отрыв. И нам пора.

Пулемёт ударил сбоку, несколько раз хлопнула винтовка. Враг ответил минами.

- Пошли, командир. Нам не впервой немца за нос водить.

Пошли.

На моих глазах эти менты, по-сути, превратились в бывалых ветеранов. Сколько мы на фронте? Неделя? Две? По ощущениям - полгода, минимум. А как заметен разрыв в уровне моих бойцов и тех, что мы освободили. Хотя, и те тоже ведь воевали. Мне было бы приятно думать, что это благодаря моему руководству они стали такими, но я так не думал. Ничему я их не научил, а сам учился вместе с ними. Дело было, скорее всего, в качестве человеческого материала. В госбезопасности абы кого не держали. Ребята рассказывали мне, как их приглашали на работу в ГБ. Приглашали лучших из лучших. Такой вот социальный лифт. Образование элиты. В моё время ГБ не являлось элитой. Или этот социальный механизм был демонтирован, или я слишком мало знал мир, в котором жил.

Но, это всё лирика. А вот почему немец нас отпустил в болото?

- Странно, - пробормотал я.

- Что? - спросил Алёшин.

- Почему нам дали уйти? Я бы пошёл на штурм, если бы увидел, что добыча уходит.

- И они бы пошли. Это мы их перехитрили. Они сначала кидались в атаку на наши засады. А потом поняли, что мы их дурим. Минами стали закидывать, но не штурмовали, а отдавливали.

- Не понял тебя.

- Они искали обоз, броню, эту машину. А видели только пеших и то, издалека. Они думали мы опять их дурим, увести пытаемся от обоза и в болоте прячемся. Сейчас по следу Ганомага пройдут, поймут. Ага! Слышишь? Поспешить надо. Сейчас со злости тут всё минами закидают!

Я смотрел на Лешего, будто впервые видел. Да, сильно вырос в военном искусстве этот парень. Война - она хороший учитель, но строгий экзаменатор. Там, в лесочке, остались половина наших "леших". Они не сдали экзамен, погибли, но сдержали врага, дали нам уйти.

Смурное небо над нами засвистело противно и страшно - это там, сзади, захлопали миномёты. Мины поднимали столбы болотной грязи, гнали вонючие волны. Обстрел не был прицельным - они нас не видели, били по площади.

- Сунуться? - спросил сам себя Леший, поднося рацию к уху.

Близкий разрыв окатил нас с ним болотной жижей, столкнул с гати. Я сразу стал тонуть. Нет ничего хуже болота! Мало, что холод пробирал до костей, с ног до головы в ледяной вонючей жиже, так оно меня теперь ещё и засасывает. Но, я не дурак, чтобы так тупо сгинуть!

- Лёша! Не делай резких движений! Раскинь руки. Я тебя вытащу!

Тут суета - лишнее. Неспешно, плавно, раскинувшись пошире, чтобы занимать как можно больший объём, плавными перетекающими движениями я погрёб к гати, нащупал, вылез, вытащил погрузившегося по нос Лешего, бросив ему ремень автомата.

- Рацию потерял, - сокрушённо пробормотал Алёшин.

Я со злости сжал зубы. Что тут сказать? Невосполнимая потеря! Хоть Лешего вытащил. Потом накажу, придурка.

- Вот только похвалить тебя хотел за грамотную организацию прикрытия, а ты так лопухнулся. Раззява! Пошли. Пять нарядов вне очереди! И одежду мою перестираешь! Ротозей! У-у, блин!