В Храмов - Сегодня - позавчера_3

Расстелил шкуру, завалился на неё, положив голову медведя под свою. И стал любоваться закатом через солнцезащитные очки. Очки, кстати, были очень похожи на те, в которых Сталлоне снимался в фильме "Кобра". Сам фильм я не помнил, но у меня плакат этот год висел в комнате.

- Виктор Иванович! - услышал я голос докторши.

Я откликнулся. Она подошла, присела на медвежью шкуру по моему приглашению, скромно поправляя юбку, потупив взор.

Сама пришла. Решила взять инициативу в свои руки?

Сидит, молчит. Я так же молча лежу. А что говорить? Мы взрослые люди. И так понятно, что произойдет. Зачем слова? Преумножать ложь?

Я протянул руку и погладил такое родное лицо. Как же она похожа на мою жену! Докторша, как котёнок, потерлась щекой о мою руку. И кинулась на меня, целуя.

Она лежала у меня на груди, пальчиками поглаживая шрамы. Я, лёжа, курил.

- Как порядочный человек, я теперь обязан тебе предложить стать моей женой, - сказал я, выпустив дым в куст.

Она укусила меня:

- Ночью вы все готовы жениться, а утром - знать - не знаю?

- Я не все. Я - серьёзно.

- Не надо, Витя. Меня всё устроит. И военно-полевой женой. И вообще никем.

- Экая ты покладистая! Миленький мой

Возьми меня с собой

Буду в краю далёком

Я для тебя чужой

- Обижусь.

- На обиженных воду возят. Ты мне лучше скажи, почему к Даше не ревновала?

- Ревновала. И ещё как! И сейчас ревную. Её ты - полюбил. А я - так, чтобы опустевшее место заполнить. Думаешь, я не вижу? Вижу! И - согласна. А Даша мне сразу сказала, что ты и она - временно. И я - ждала.

Она села. Красивая, стройная. Не худосочная вобла, как принято в моё время, а в "мясе", спортивная, как я люблю. Я тоже сел, переложил копну тёмных волос с груди за спину. Незачем прятать красоту.

- Витя, я вся перед тобой. У ног твоих. Не спеши слова и предложения бросать. Детей у меня никогда не будет, даже Даша не смогла ничего сделать. Вырезанное - не вылечишь.

Я убрал её руки с её паха. С недавних пор я очень хорошо видел в темноте, света звёзд и луны хватало, чтобы разглядеть шрам у неё на животе. Она заплакала, я поднял её лицо, губами снял слёзы с её лица.

- После войны миллионы детей останутся без матерей и отцов. Сколько детей ты сможешь обогреть и приласкать? На скольких хватит тепла твоего сердца?

Я её повалил, стал целовать.

- Ты сможешь воспитывать чужих детей?

Я не ответил. Ответил, но не словами. И ей тоже стало не до слов.

Разбудил нас Громозека.

- Не замёрзли, голубки?

- Медвежья шкура оказалась очень тёплой. Хотя, ещё пахнет зверем. Отвернись, бесстыдник! И не смей пялиться на мою жену.

Ухмылка сползла с лица с лица осназовца, он посмотрел на удивлённую докторшу.

- Вот даже как!

- Именно так!

- Тогда, поздравляю!

- Благодарю. Свали!

Когда Громозека скрылся за кустом, докторша опустила край медвежьей шкуры, которым прикрывалась.

- Так ты - серьёзно?

- Более чем. Как только представиться возможность - оформим документально. А, пока, фактически.

Я её притянул к себе. Вспомнилась Даша. Без боли вспомнилась. Верно говорят - дыру в сердце надо заполнить другой. Дыркой.

Самолёты заходили на посадку, тормозили, заруливали на стоянки.

Большие. Для нашего фронта это были большие самолёты. Это у амеров эти двухмоторные бомберы считаются средними, а у нас - это стратеги дальней авиации. Ну, нет у нас задач для "летающих крепостей". Нет в русском менталитете тяги к ковровым бомбёжкам. А до изготовления ядрен-батона эти гиганты могут только уничтожать города обычными бомбами, что они и сделают в Германии.

У нас принято города освобождать и восстанавливать, а не уничтожать. И эти бомберы будут разрушать мосты, склады, станции и заводы. То есть, точечные удары в ближний тыл фронта и в интересах фронта. Мы хотели выжить и победить в войне, нагло-янки - растоптать немцев, убрать их с конкурентного поля навсегда. Забомбить до состояния каменного века. Они и дальше так же будут действовать - Вьетнам, Ирак, Сербия, Ливия и т.д.

Так у них принято. Зачищать поле действий. А мы осваиваем это поле, потому и живы сотни и тысячи малых народов и народностей на нашей земле. И весь огромный советский народ, состоящий из тысяч малых народностей, только обогащается от смешения культур. Синергия - процесс дающий большую отдачу, чем простое ограбление, но и более сложный - до синергии надо дорасти. Умом и душой дорасти.

Ограбить народ или страну - проще. Только это путь в Никуда. И народы старые, долго живущие на Земле, это знают, потому даже мысль о тупом ограблении каких-нибудь бурятов, да и тех же немцев в 45-м, вызывает душевный протест. Ну, что с них взять? А вот если им построить дороги, города, школы и научить работать - вот это будет отдача! Ну, да, нескоро, да и сначала надо вложиться хорошенько, прежде всего нервов вложить, ума, терпения и воли. А к тому времени, когда пошла отдача - это уже не земля бурятов, а Россия. И буряты эти сами себя русскими называют. Как, например, поволжские татары. Ходили в набеги на Русь. Но, прошли века. И при распаде Союза, Татарстан не пожелал покидать Родины. В отличии от хохлов. Почему малороссы оказались более чужими, чем татары? Амеры подсуетились? Наглы? Или свои долбоёжи?