Федор Чешко - Архангелы и Ко

По вполне понятным соображениям акционерное общество «Голдэн Велд» заселило свою вотчину главным образом умельцами ручной рубки и ручной же обработки дерева. А тайны редких этих ремесел еще недовымерли только среди людей крайне своеобразных: у сибирских новостароверов, у постпуритан из Последнего Оплота (это, кажется, где-то в… э-э-э… короче, в каких-то дебрях) Да на Запарсечной Сечи у тамошних предкопоклонников. Обозначившуюся староверо-пуританскую общину в рекламных целях старательно довели до соответствующей законченности и блеска, а потом… Впрочем, АО «Голдэн Велд» очень быстро избавилось и от необходимости заботиться о «потом», и от права на существование — роль избавительницы сыграла OOP со своим Законом об Охране Прав Астропереселенцев (аббревиатуру русского названия вслух лучше не произносить), закрепившим за означенными переселенцами преимущественное право собственности на разрабатываемые ими ресурсы мира-акцептора.

Ненастье будто нарочно решило вусмерть измытарить Матвееву душу своим назреванием. Все тяжче набухало водой отвислое небо — казалось, что некуда уже, что с мига на миг косматое брюхо туч не выдержит, треснет, хлестнет изождавшийся мир кишками ливневых струй… но пока это лишь казалось.

Давно уже уличные заборы да стены раздались, расплескались в стороны штормовыми волнами подмятой ветром степи; уже заугадывались впереди, на самом острие сходящихся к горизонту дорожных обочин мутные привидения космодромных строений… А Матвей шагал себе и шагал — набычась, топя щеки во вздыбленном вороте, обеими руками натягивая на уши шляпу того самого фасона, который в свое время подтолкнул старину Ноя к идее ковчега…

Шагал.

Вперед да вперед. Вслед за пыльными струйками, невесомо скользящими по наезженному лесовозами керамобетону.

Беседуя со старым сморчком Матвей, как всегда, соврал. Даже учителю Чинареву вряд ли бы вплюнулось в голову наслаждаться местным катаклизмом на лоне местной природы. А уж хакеру-поэту в отставке Молчанову такое бы в голову не вплюнулось и подавно.

На самом деле хакер-поэт, отгородившийся от мира фамилией Чинарев, имел на остатках ума совершенно иную цель: уйти, куда глаза глядят, лишь с одним определенным условием — как можно дальше от дома, который… который…

Впервые за десять… за уже десять с каким-то там лишком лет у него было появился дом.

Свой дом.

Почти.

Почти свой и почти появился.

Мечта, решительно прогнанная в самые задворочные щели души. Мечта про что-то похожее на блочный трехэтажный «казенник» в Сумеречных Кварталах. Похожее не трещинами на грязно-сером фасаде, не сквозняками, не допотопными стеклянными окнами, которые по ночам жалобно звякают от уличной внезапной пальбы. Похожее тем, что там всегда ждут (пока есть кому ждать и кого) и там всегда примут. Спрячут радость за показным равнодушием, или злорадством, или за еще чем-нибудь якобы нехорошим… Но все равно примут. С радостью. Опять же, покуда есть кому и кого.

С самого первого дня Матвей суеверно запрещал себе надежду, что здесь, на Новом Эдеме, давнишняя мечта сбудется. А когда стало уже совершенно понятно, что правильно запрещал, что таки не сбудется, — взъярился от разочарования. Хотя ведь никакого обмана здесь не было… разве только самообман.

Вот и все. И непонятно теперь, куда деваться; понятно только, куда теперь деваться нельзя, и в это «нельзя» умещается как бы не вся планета. Увы, Матвей Молчанов настолько очинаревился, что одним ударом безвозвратно разбил свое «теперь», не озаботившись даже хоть только подумать о какой-нибудь лазейке в «потом».

И что же дальше?

«Голый человек на голой земле» — чьи это слова?

А ведь человек-то остался голым даже не на Земле…

…Матвей вдруг приостановился, заозирался тревожно, едва не упустив шляпу на забаву хулигану-ветру.

Мутная тень, почти неразличимая на фоне неба, зависла над головой, поморгала тусклым угольем сканерных объективов и, стронувшись прочь, канула в преддождевой сумрак.

Уф-ф-ф…

Стало быть, набор идентификационных внешних признаков Степана Чинарева еще имеет честь находиться в каталоге «коренных и легально пребывающих»… А ведь папаша Виолентины, очухавшись (кстати, очухавшись на удивление быстро), первым делом пообещал немедленно отозвать поручительство… Передумал? Или, вопреки его истерическим угрозам, тут это делается не так уж скоропалительно? А, да какая разница! Главное, что участь дуры-учительницы, освободившая рабочее место некоему С. Чинареву, оного Чинарева пока миновала.