Геннадий Мельников - Эта старая пластинка

Клементина испробовала все, чтобы вернуть ему душевное спокойствие, отвлечь от тягостных мыслей. Дошло даже до того, что она заставляла Коменданта прятать от Антса нужные ему книги и вещи, совершать мелкие поломки в оранжерее и освещении, но этого хватило не на долго. И тогда-то Клементина воспользовалась первым диском.

Самым непонятным было то, как она смогла загипнотизировать Антса без его согласия, но это ей удалось. И Антс целый месяц продирался сквозь тропические заросли экваториальной Африки, жил среди пигмеев, переплывал реки, кишащие крокодилами, охотился на буйволов. Но со стороны, — если бы его кто мог видеть в это время, — все выглядело вполне естественно. Антс положенное время находился в штурманской рубке, заполнял бортовой журнал, регулярно совершал обход звездолета, принимал пищу, душ, ухаживал за оранжереей. Но в этом была уже не его заслуга, а Клементины. Это она с помощью диска превращала оранжерею в непроходимый тропический лес, душ в горный водопад, коридоры «Магеллана» в пешеходные тропы. Это она внушила ему, что койка в спальном отсеке — охапка пахучей травы, а штурманская рубка — тростниковая хижина на берегу залива. Антс жил в мире, наполненном криком ночных птиц, дурманящим запахом неизвестных растений.

Когда диск кончился и Антс вновь стал воспринимать реальный, тесный мир звездолета, ему поначалу казалось, что это был сон, дивный, неповторимый, но сон. И только посмотрев на календарь в рубке и сверив его показания со всеми календарями, имеющимися на борту «Магеллана», он понял, что этот сон длился ровно тридцать дней. Тогда-то Клементина, не умеющая лгать, и рассказала ему о дисках…

И с той поры, когда ему становилось особенно грустно, когда приступы одиночества сдавливали грудь так, что сердцу не хватало места, а до солнечной системы оставалось лететь еще несколько лет, он обращался к Клементине:

— Послушай, старушка, мне что-то не по себе.

И та, догадываясь о чем идет речь, спрашивала:

— Какой диск поставить?

— Двадцать восьмой, — чаще всего отвечал Антс, закрывая глаза…

Большой светло-коричневый кузнечик прыгнул ему на грудь, но тотчас, затрещав сиреневыми крыльями, отскочил в сторону.