Ольга Черных - Безвечность

— Кай, принеси сценарий, он у меня в чемодане. Поживей! — крикнул с другого конца крыши Дастин. Он вновь меня спасает, нужно будет купить ему бутылку дорогого коньяка.

— Увидимся, — сказал мальчишка, одарив меня влюблённой улыбкой, и скрылся в люке, ведущем в гримёрную комнату.

Ноги приросли к полу и не слушаются меня, несмотря на то, что я мысленно прошу их уносить моё дрожащее тело куда подальше! Ещё ни один мужчина, кроме Стефана, не заставлял меня смущаться. Самое интересное, что у этого Кая ещё щетина не появилась, а он так умело победил меня в словесном поединке. Нужно постараться не попадаться ему на глаза. Быть объектом фан-клуба среди малолеток не входило в мои планы.

После чашки ароматного кофе и работы с гримёрами я вернулась к Дастину, Винсенту и оператору. На улице уже стемнело и похолодало. Как раз то, что нам нужно для последнего на сегодня дубля. Съёмочная команда уже отсняла, как Винсент после поцелуя со мной спрыгнул с крыши. По сюжету я бросила его, потому что он болен раком (бессердечная сука), а он не смог пережить предательство (бедный парень). Настал мой черёд драматизировать. Девушка, которую я играю, немного поразмыслив, должна броситься с крыши прямиком за возлюбленным, вымаливая при этом прощение у призрака, который мерещится ей перед смертью. Эта сцена не будет сложной для меня. То же самое творится в моей душе.

Я громко плачу и всхлипываю. Тушь растекается по щекам. Ветер подталкивает меня к краю крыши, и я кричу: «Прости меня!». Боль засела глубоко в моём сердце и никогда не вырвется наружу. Я разгоняюсь, готовая прыгнуть вникуда, но всего два слова возвращают меня в реальность: «Стоп, снято!». Я была на краю так непростительно близко.

(13 мая, 2052 год)

Эту запись, помеченную красным стикером, в своём потёртом дневнике я открыла наугад. Съёмки фильма «Рельсы судьбы» закончились в конце мая 2052 года, и каждый день я искала повод, чтобы прыгнуть с крыши наяву. Прошло уже десять лет, а я продолжаю скитаться по городам в поисках заблудшей души. Больше я не снималась в кино, но стала признанной актрисой в узком кругу. Моя слава продлилась недолго. Я попрощалась с киноиндустрией, со старой квартирой и фамилией. Теперь я Таймерли. Мне не один раз приходилось сталкиваться со сменой фамилии. Актриса Ева Смит осталась в прошлом, кстати, как и ветеринар Ева Миртл, и Литтл, и Стюарт. Стюарт — фамилия моих родителей, но мне пришлось отказаться от неё после их смерти, чтобы быть менее узнаваемой. Не знаю, что меня угораздило снова сняться в кино…

Моя бабушка Розалин никогда не была актрисой, её техническое образование далеко от актёрского. Я соврала киностудии десять лет назад, и мне поверили. На тот момент по паспорту я была Евой Смит. Из-за явной схожести с Евой Стюарт никто и не сомневался, что я внучка… самой себя! После смерти Стефана я поменяла удостоверение личности четыре раза, проделывая эту процедуру каждые пятнадцать лет. Зрители знали меня как Еву Стюарт, а сейчас знают как Еву Смит. Имя, данное мне мамой, я сменить не осмелилась. Теперь я Таймерли, девушка, потерявшаяся во времени. Старение моего организма замедлилось примерно в двадцать один год, и с тех пор ничего не изменилось. Ни одной морщинки не прибавилось на лице, ни одного седого волоса не появилось на голове…

Я слишком рисковала, возвращаясь в кино, но я не могла поступить иначе. Не было другого исхода, я умирала, поедая себя изнутри. Продолжительные съёмки спасли меня ненадолго, вдохновили на очередной переезд и смену фамилии. Картина, в которой я снялась, была артхаусной, и особой популярности среди зрителей не обрела, поэтому никто не вспомнил о Еве Смит. Первое время, конечно, писали в журналах, что я снялась ради денег и славы, а по стопам бабушки из-за отсутствия таланта пойти не смогла. В других журналах писали, что я снялась в память о бабушке, которая якобы умерла. Теоретически вторая версия была наполовину правдивой. Я снялась в кино в честь прошлой себя, в память о родителях, Стефане и лучших годах моей жизни. Репортёры быстро утратили интерес, когда я перестала давать интервью и переехала из столицы в Коннект, где сейчас и живу. Иногда на улице меня встречают журналисты и пишут грязные статейки о моих многочисленных операциях по омоложению, иногда пытаются разузнать факты о личной жизни, но я привыкла маскироваться, поэтому им не удаётся докопаться до истины.

Каждый раз, когда я слышу перешёптывания за спиной о том, что я дешёвая одноразовая актрисулька, мне становится смешно. Меня редко кому-то удаётся рассмешить, хотя бы потому, что я никому не позволяю этого сделать, не позволяю завязывать долгих разговоров. Может, я и совершила ошибку, когда пришла на съёмки фильма, но ничуть об этом не сожалею. Я лишний раз убедилась, что люди верят во всё, что им говорят. В ложь, посыпанную сахарной пудрой. Люди до сих пор думают, что я внучка самой себя, что я делаю омолаживающую пластику. Думают так, как навяжет им пресса. Мне это на руку. Они настолько сбиты с толку, что мне ещё легче скрываться и оставаться в тени. Со сменой старой фамилии на Таймерли всё улеглось. Никто об этом не узнал, и никто меня не вспомнит, потому что люди, которые видели фильм с моим участием, уже стали старше на десять лет. У них свои заботы: дом, дети, карьера. Я рада за них.