Бертрам Чандлер - Все началось со спутника...

Мой товарищ объяснил мне всё. Он был авиационным техником и мечтал стать инжинером-астронавтом; у него имелось странное хобби — изучение различных религий.

— Я думаю, все мы оказались одурманены, — говорил он. — Но из всего этого ужаса должен иметься выход. И я собираюсь рассказать всем, начиная с тебя, как я понимаю случившееся. Я буду говорить, а ты пока следи за подходами к дому.

— Я это и делаю, — ответил я и закрыл дымоход.

— Хорошо. Тогда слушай меня. Вот что я об этом думаю. Уже в течение нескольких веков мы являемся атеистами. Даже в так называемых отсталых странах люди позволили науке занять место бога. А что происходит с богами, когда в них не верят?

— Они… они умирают? — спросил я.

— Я тоже раньше думал так. Но теперь я так не думаю. Боги не умирают, но лишь засыпают — не здесь, в каком-то другом мире. Они спят где-то в космосе. В тысяче миль отсюда, в миллионе миль или на обратной стороне Луны — я не знаю.

Он помолчал и перевел дыхание.

— Теперь представь себе: два божества слоняются в неизвестности, два божества, прежние обожатели которых давно растеряли свою веру и преданность. Два божества, чья жизнь в этом мире закончилась. Два божества, египетское и индийское. И одно из них — собака. Мы, глупцы, посылаем собаку погибнуть в холоде и темноте, где эта собака взывает к высшему духу своей расы — духу, которому поклонялись в древнем Египте… Ты помнишь рассказы русских о собакоголовом боге? А затем мы стали посылать в космос обезьян. И те тоже обратились к духу своей расы..

— Невероятно! — воскликнул я.

— Разве всё, что произошло на планете, не выглядит куда более невероятно? — усмехнулся мой товарищ. — Мы боялись атомных и водородных бомб, опасались бактериологической войны, но ни один из нас не предполагал, что мир будет отдан во власть животным.

— Они будут свергнуты! — воскликнул я.

— Будут ли? — спросил он. — Запомни, против нас восстали боги! Что ты можешь сделать, если не загорается топливо в ракете? Что ты можешь сделать, если не взрывается водородная бомба? Что ты можешь сделать, если оружие оказывается бессильно против них? Это похоже на войны, описанные в Ветхом Завете, когда дети Израилевы всегда побеждали, потому что Всевышний совершал для них чудеса.

— Что же ты собираешься делать? — спросил я.

— Всего лишь постараться выжить, — ответил он. — Они убивают не всех — мы слишком нужны им. Ты можешь представить себе обезьяну, выполняющую тяжелую работу? Можешь представить собаку, трудящуюся на заводе или управляющую машиной? Итак, если выживет достаточное количество людей, знающих истину, мы сумеем запустить в космос ракету с человеком на борту — и сможем воззвать к величайшему божеству…

Он выжил. Теперь он находится среди учёных, которые строят космический корабль на небольшом острове.

Наши правители и хозяева разрешили сохранить мизерную часть огромной сети коммуникаций, когда-то покрывавших Землю — в конце концов, поддержание их уровня жизни в значительной степени зависит от транспорта. К счастью, ни собаки, ни обезьяны не склонны к морским путешествиям. Поэтому персонал и оборудование были доставлены из Англии, Америки и России. К счастью, их боги оказались так же глупы, как и избранный ими народ. В конце концов, они ведь только животные, пусть и обладающие сверхъестественной властью.

Завтра мы отправляемся на этот безымянный островок в Тихом океане.

Завтра ракета будет запущена. Мы вложили в это дело все силы и средства, оно стало нашим последним шансом.

Но эта ракета никогда не поднимет человека.

Мы сознаем, что никогда не сумеем построить корабль, способный поднять человека. Мы слишком стары, у нас мало ресурсов и еще меньше времени. А скоро не останется тех, кто помнит триумфы человечества до того, как оно было отдано во власть империи обезьян и собак.

Ракета взлетит. Она должна взлететь. Она унесёт в космос живое существо: маленькое, весящее всего несколько фунтов. Она унесёт в черную пустоту — или не-пустоту — представителя расы, которая пострадала больше людей. Расы, практически уничтоженной миллионами собак и обезьян.

Я думаю, она знает свою судьбу. Она сидит на моём колене и мурлыкает, и её острые коготки легонько колют мою кожу даже через одежду. Она смотрит на меня, и я готов поклясться, что в глазах ее вижу понимание.

Мне будет жаль расстаться с ней. Я надеюсь, что гнев Пушит, богини кошек, будет вознаграждением мне за эту потерю.