Леонид Платов - Повести о Ветлугине

Кого?…

Я так и не успел вспомнить, потому что с торжествующим возгласом дядюшка сдернул с полки одну из тетрадей и обернулся ко мне:

— Ага, не спишь? Совесть нечиста? То-то! Ну-ка, объясни, отвечай: что означает «С.с.»?

Я спрыгнул с кровати и, шлепая босыми пятками, подошел к этажерке.

— Что это, что?!

Он тыкал в страницу с такой злостью, что наконец прорвал ее указательным пальцем.

Это была моя тетрадь по географии. С недавнего времени я принялся заносить сюда кое-что из того, что рассказывал нам Петр Арианович. На обложке тетради, как водится, красовались якоря, а также переводные картинки с пейзажами тундры, кораблями и белыми медведями.

— Две буквы — «С.с.»! — размахивал передо мной дядюшка тетрадью. — Отвечай! Как понимать?

Переступая босыми ногами — от пола дуло, — я объяснил, что это географическая пометка, известная всем географам. («Я не географ!» — мотнул дядюшка головой.) А означает: «Существование сомнительно», сокращенно «С.с.». («Ага, сокращенно!») Если человек находит на карте или в справочнике буквы «С.с.» подле какого-нибудь острова, горного кряжа или реки, то…

— Врешь, врешь! — прервал дядюшка. — По голосу слышу, что врешь! Нет, брат, я не глупей тебя с учителем с твоим… Какое там еще придумали «сомнительно»! Ничего не сомнительно! Ясно-понятно все! «С.с.» — это есть «Совершенно секретно»! Ага, угадал? Ну-с, а что же именно секретно?

Я молчал.

Он с жадностью принялся листать тетрадку дальше.

— Стишки? Что за стишки? «Первое мая, солнце играя»?… Нет. «Нелюдимо наше море…». Вот оно что! Не-лю-ди-мо!.. Ну-ка, ну-ка…

Он пробубнил несколько строк себе под нос, потом остановился и почмокал губами, как бы пробуя стихотворение на вкус.

— Это как же понимать? — повернулся он ко мне. — «Блаженная страна…» Что это?

Делая многозначительные паузы, дядюшка прочел:

Там, за далью непогоды

Есть блаженная страна.

Не темнеют неба своды,

Не проходит тишина.

Он глубокомысленно смотрел на меня снизу, не вставая с, корточек.

— «Блаженная страна»! Очень хорошо! Именно — совершенно секретно!

Внимание его привлекли строки, где говорится о волнах, которые выносят только смелого душой.

— Вот и приоткрылся учитель твой! — Дядюшка захохотал и пошатнулся. (Только сейчас я заметил, что он пьян.) — Вот как сразу стало хорошо!.. Упирался, лукавил… А сейчас и приоткрылся!.. Ну что стоишь? Брысь в постель! Досыпай!.. А тетрадочку под замок спрячем.

Он бережно закрыл мою тетрадь по географии.

Утром в училище я узнал от Андрея, что на рассвете у него побывал Фим Фимыч и также перетряхнул все учебники и тетради.

Найдены были те же подозрительные буквы «С.с.» и песня, но, кроме того, длинная выписка из сочинений какого-то опасного революционера, подрывающая уважение к правительству.

Собственно, выписок в Андреевой тетради было две. Первая из них разочаровала помощника классных наставников. Она была озаглавлена: «Мечта».

«Моя мечта может обгонять естественный ход событий (слово «обгонять» было подчеркнуто). Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать таким образом… тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни…»

Спрошенный Фим Фимычем, кто автор рассуждения о мечте, Андрей ответил, что не знает.

Он действительно не знал автора. (Только много лет спустя мы узнали, что это цитата из сочинений Писарева, которую любил приводить в своих выступлениях Ленин.)

Фим Фимычу рассуждения о мечте не показались опасными.

— Ну, это не серьезный человек писал, — сказал он, пробегая глазами выписку. — Поэт какой-нибудь…

Зато вторая выписка с лихвой вознаградила его за все хлопоты. Там было сказано следующее:

«Недавно приходилось читать в «The Atheneum», что в России варварство простонародья часто губит благие намерения правительства (по организации экспедиций)… Но никогда не произносилось ничего более неверного. Наоборот, простонародье почти всегда пролагало путь научным изысканиям. Вся Сибирь с ее берегами открыта таким образом. Правительство всегда только присваивало себе то, что народ открывал. Таким образом присоединены Камчатка и Курильские острова. Только позже они были осмотрены правительством. Предприимчивые люди из простонародья впервые открыли всю цепь островов Берингова моря и весь русский берег северо-западной Америки».