Олька Злая - Безвечность

- У них действительно хорошие песни, - сказал Оливер, разворачивая очередную конфету. Я ограничилась одной.

- Боюсь, это не повлияет на моё решение об их выселении, - честно ответила я. Оливер пожал плечами и достал из внутреннего кармана пачку дорогих сигарет. Он закурил одну и предложил старику, но тот отказался, глядя на меня. Я отодвинулась подальше от мужчин. - Как Вы этим дышите?

- Вы не слышали об индивидуальных кислородных фильтрах воздуха? - удивился Оливер и задрал голову, чтобы я смогла увидеть его ноздри.

Зрелище не из приятных. Я ожидала увидеть волосы в носу, но вместо этого увидела белую сеточку, похожую на фильтр в водяном кране. Мне не нужно было объяснений, чтобы понять, для чего нужны эти штуки.

- Это всё равно что заливать алкоголь в уши, - не удержалась я, и Оливер засмеялся. Тони ещё громче.

- Отличное чувство юмора! Вы мне нравитесь, - сказал Оливер, подняв вверх большой палец, на котором я заметила золотой перстень с чёрным камнем.

Я хотела ответить: "А Вы мне нет", но он встал из-за стола, выбросил сигарету в мусорное ведро (поздно строить из себя примерного мальчика) и сказал, что скоро вернётся. Неужели подарит мне парочку фильтров для носа? Я бы посмеялась, но не сейчас. Это мой шанс, чтобы уйти, не попрощавшись, но внезапная реплика Тони заставила меня остаться.

- Где сейчас Ваши родители и бабушка, Ева? - Моё имя старик произнёс с приторной нежностью. Никто раньше не задавал мне таких вопросов. У меня нет подготовленной истории, поэтому придётся импровизировать.

- Бабушка умерла, а родители никогда не жили здесь, только сдавали свой дом. - Надеюсь, мой ответ был убедительным и не вызовет новых вопросов.

- Последний раз я видел Вашу бабушку, когда она ухаживала за своей ослепшей матерью, - сказал Тони. Он, наконец, перевёл взгляд с меня на стену, как будто вспоминал то, о чём говорит. - Она избегала встречи со мной, а я пытался поговорить, спросить, не нужна ли ей моя помощь... Внешне Ева была молода, а внутренне - измотана жизнью. Я чувствовал, что ей нелегко. После смерти матери она уехала, и я понял, что больше никогда не увижу её.

Эта история вызвала жалость к Тони. Он не выдумывает. Так всё и было. Он видел меня в гриме. В то время я ни с кем не общалась, не здоровалась, не вела соседские беседы. Моё внимание было приковано к маме. Всё живое во мне медленно умирало. Я не замечала никого вокруг. Старик не лжёт, и я прониклась его словами, хоть и не показала это внешне. Я научилась держать эмоции взаперти. Научилась не плакать при людях.

- Она в самом деле больше никогда не возвращалась сюда, - сказала я и на этот раз не соврала. Моя бабушка (то есть я) приехала сюда позавчера, чтобы снова оплакать свою потерю, но этого Тони знать необязательно.

- Ева рассказывала Вам обо мне? Мы дружили в детстве, учились в одной школе.

- Да, - соврала я, потому что старик нуждается в этой лжи.

По его морщинистым щекам потекли слёзы. Он не мог выдумать общение со мной, я просто не помню его. Не помню нашей дружбы, но чувствую, что Тони говорит правду. Мне стало жаль старика, как бывает жаль только умирающих животных на моих руках...

- Твой заказ готов, Тони, - сказал Оливер, войдя на кухню с маленькой коробочкой в руках, тем самым нарушив наш неловкий разговор.

Я благодарна напыщенному бизнесмену за его бестактность. Мне не придётся продолжать говорить на неприятную тему. Я заметила слёзы Тони и Оливер, наверное, тоже, когда вручал ему коробочку, обтянутую красным шёлком. Интересно, что за заказ? Я не спрошу об этом, потому что пообещала себе не быть любопытной. Это не моё дело.

- Спасибо, вовремя, - сказал Тони, небрежно спрятав коробочку во внутренний карман пиджака.

- Всегда рад помочь. - В разговоре с Тони Оливер не возвышает себя, а относится к нему с почтением, хоть и общается на "ты". Может, они и правда родственники? - Что случилось? Ева ведь не могла обидеть тебя...

- Нет, что ты! - ответил старик, немедленно стерев нахлынувшие эмоции с лица, защищая меня. - Мы говорили о её бабушке, и я вспомнил свою первую любовь...

Любовь? Что, чёрт возьми, произошло между мной и Тони? Я не помню его! У меня был только один парень в прошлом. Это Стефан!

- И единственную, - продолжил Оливер, - я не знал, что ею была бабушка Евы. Похоже, обольщать мужчин - это их семейный дар.

"Да что ты знаешь о моём даре!" - в мыслях обратилась я к Оливеру. Что он имеет в виду, говоря о единственная любви?

- Да, Ева, у меня никогда не было жены, - сказал Тони. Кажется, улыбка больше никогда не вернётся на его старое лицо. Возможно, в молодости он был симпатичным. Даже если и так, его красота не оставила отпечаток в моём сердце. Я чувствую себя немного виноватой перед ним. - Но я не считаю это проклятьем, Оливер. У меня были близкие люди. Сестра, племянница, теперь Триш. Все эти женщины заменили мне одну единственную.