Анастасия Галатенко - Нф-100 - Адам в Аду

-- Неизменную.

-- Разумеется! Зачем меняться совершенству?

-- Это заложено в человеческой природе.

Кривцов поднял глаза и смерил Левченко внимательным взглядом. Ро заметил, что зрачки его сузились до нормального размера.

-- Вы, вероятно, сторонник Левченко? -- спросил он наконец.

-- Вероятно, -- спокойно ответил Левченко.

-- Я, я с вами не согласен.

-- Это ваше право.

-- Пойдемте со мной. Только наденьте это, -- Кривцов протянул Левченко белый халат.

Разумовский не пошевельнулся, а Ро увязался за Кривцовым и Бунтарем. Его удивило, как быстро прошел страх человека. Только что он трясся как осиновый лист при одном только взгляде на любого из их троицы, а теперь идет, вальяжно и свободно, говорит без умолку, а Левченко слушает и иногда кивает. Ро невольно почувствовал уважение к этому человеку, чьи глаза горели теперь убежденностью и искренним интересом.

"А ведь мы с ним -- родственные души, -- подумал вдруг Ро. -- Я -- неудавшийся художник, он -- неудавшийся ученый. Вот только для меня все потеряно, а у него еще есть масса возможностей все исправить -- пока чертовы полимеры не зафиксировали конвульсии мозга. И здесь тоже несправедливо. Я живописец, но я мертв. Он еще жив, но интересуется, кажется, только смертью."

Кривцов повел их хитрым путем. Из лаборатории они перешли в длинный коридор, миновав его, оказались в лифтовом холле, поднялись на пятый этаж, после чего опять проследовали коридорами до следующего лифта. Когда они, наконец, вышли на воздух, Ро полностью потерял направление. Он подумал, не ловушка ли все это, но Левченко шел спокойно и уверенно, и Ро не оставалось ничего другого, кроме как идти, куда ведут.

Они шли через заснеженный парк, оставляя глубокие следы на дорожках. Редкими светящимися окнами на них смотрели мрачные корпуса. На одном из них Ро заметил табличку: "Хирургическое отделение".

Больница. А он-то думал, что клиника Бражникова -- дорогое учреждение для богатых клиентов...

-- Бражников входит в попечительский совет больницы, -- тихо сказал Левченко, словно прочитав мысли Ро. -- Это, как я понимаю, она. Клиника Бражникова -- коммерческое отделение больницы, точнее, ее психиатрического отделения. Самого крупного в России, между прочим.

Кривцов бросил быстрый взгляд на Левченко, но сказал только:

-- Мы пришли.

Они стояли перед часовней. Невысокая, она почти спряталась за деревьями. Ро ощутил волну трепета. Он не был в церкви семь лет. Он не знал, имеет ли право зайти туда. Есть ли у него душа, которую он мог бы открыть богу? И где она -- в контактах его тела, в нанотрубках мозга? Ро прислушался к себе, пытаясь обнаружить душу. Непривычные мысли отдавались знакомым гудением в голове, мешая сосредоточиться.

Кривцов и Левченко уже вошли внутрь, и Ро, поспешно перекрестившись и пробормотав молитву, шагнул за ними.

Внутри оказалось довольно просторно. Множество свечей давали достаточно света, чтобы оглядеться. Белые стены. Витражные окна. Мозаика под потолком. Икон неожиданно мало. В центре, под распятием, в стеклянной витрине -- сгусток света.

Ро подошел к нему. Мягкое серебряное свечение слегка всколыхнулось и посветлело. Ро прикрыл глаза -- слишком ярким оно было.

-- Вот он, идеал, -- просипел Кривцов в правое ухо Ро. -- Это, конечно же, модель, но сделанная с учетом всего, что мы знаем о нейрокристаллах. Идеальная личность. Идеальный кристалл. Только такие достойны бессмертия.

Левченко пошевелился за спиной Ро. Скрипнула дверь.

Уже на улице Левченко сказал:

-- Спаситель пришел на землю, чтобы умереть. Если среди нейрокристаллов и появится что-то, равное по красоте, то его носитель, я уверен, не захочет оставаться на земле и быть неизменным вечность.

-- Я, я докажу обратное.

-- Каким образом?

-- Я знаю, как сделать идеальный нейрокристалл. Если моя теория окажется верна, то рано или поздно на руках у меня будет такой кристалл. И его носитель сам скажет нам, чего хочет. Я думаю, даже Левченко не возражал бы против такого эксперимента. Я, я вообще считаю, что он поторопился с этим своим законом. А ведь просил я его -- полгодика... Полгода активной научной работы -- и запрет бы не понадобился!

В голосе Кривцова зазвучала обида, и Ро вновь узнал себя. Разве не так он говорил, когда очередная его задумка оказывалась на поверку ничего не стоящей?

Он посмотрел на Левченко и увидел грустную улыбку.

16. Бладхаунд

К ажурным воротам усадьбы Януша Бладхаунд подъехал несколько позже, чем собирался. Стогов уже был здесь. Бладхаунда, как обычно, поджидал один из учеников Януша. Этого рыжего мальчишку Бладхаунду уже видел -- уж очень приметная шевелюра! -- но имени не помнил. Мальчик тихим голосом доложил, что учитель с гостем в кабинете.