Анастасия Галатенко - Нф-100 - Адам в Аду

Вторая, гораздо меньшая часть комментариев была сухой и даже отстраненной -- словно краткие некрологи, написанные о ком-то совершенно чужом. Как если бы -- Ро вдруг выпрямился и вгляделся повнимательнее в строки -- как если бы он сам вздумал написать о собственной смерти.

Кривцов сидел перед терминалом и курил. Ро тоже нестерпимо захотелось курить, и он потянулся к карману, но тут же вспомнил, что его одежда, вместе с телом и непочатой пачкой сигарет осталась в его каморке.

-- Почему я не помню своей смерти? -- задал Ро прямой вопрос.

-- А что вы помните? -- Кривцов отодвинул стул от терминала и с внезапным интересом посмотрел на него. -- Вы же наверняка помните что-то?

-- Я помню... -- Ро смутился под цепким взглядом ученого. -- Помню холсты. Я, кажется, уничтожил их. А дальше... знаю от отца.

-- Все верно, -- кивнул Кривцов. -- Чтобы информация закрепилась в долговременной памяти, должно пройти время. А явление, которое вы описали, называется ретроградной амнезией. После того, как ваш мозг выключился, вы помните только то, что успело консолидироваться -- то есть из вашей памяти выпадают некоторые события, непосредственно предшествующие смерти. Это нормально. Мало кто из ваших собратьев помнит собственную смерть. А почему вас это заинтересовало?

Ро пожал плечами.

-- Я подумал, что у меня в кои-то веки есть опыт, который можно... пытаться использовать в творчестве, у меня есть что-то уникальное, чего нет ни у кого больше, но получается, что я не помню ничего. Я даже ничего не почувствовал, когда Профессор мне рассказывал...

В голосе прозвучала обида.

-- А почему вы должны были почувствовать? -- Кривцов по-прежнему смотрел ему прямо в глаза.

-- Потому что когда, скажем, в книге читаешь про такое -- это задевает за живое. А тут -- рассказ о собственной смерти -- не задевает.

-- Возможно, у вашего Профессора не было литературного таланта, -- улыбнулся Кривцов.

Ро эта улыбка не понравилась.

-- Уходите от ответа? -- спросил он с горечью.

-- Хорошо, не буду, -- Кривцов поднял руку в успокаивающем жесте. -- На самом деле все очень просто. Сейчас вы можете переживать только те эмоции, которые успели испытать при жизни. Они прошиты в вашем нейрокристалле. Нет новых синапсов -- нет новых впечатлений.

-- Но внешний блок...

-- Всего лишь хранилище цифровой информации. Цифровой, Родион. Нолики, единички, и все, что ими можно закодировать. Образная информация -- в том числе и эмоциональные отпечатки -- могут храниться только в мозгу. А это хранилище надежно опечатано. Да, вы сохраняете визуальную, звуковую, текстовую информацию, тактильные ощущения и прочее, вы умеете обрабатывать их, подавая на вход своему процессору, но перевести в эмоции -- уже неспособны.

Голова у Ро опять начала гудеть.

-- Для вас так лучше, Родион, -- тихо продолжил Кривцов. -- Воспоминания о собственной смерти были бы болезненны и отравили бы вам вечность. Вы ведь боитесь смерти.

-- Я-то? -- Ро мрачно усмехнулся. -- Я сам вскрыл себе вены.

-- Именно потому, что вы боитесь смерти, -- заметил Кривцов. -- Боитесь настолько, что предпочли сами быстренько покончить с этим при первой же возможности, чем жить еще невесть сколько лет в ожидании. Подсознательно, разумеется, но это ничего не меняет. Вы же замечали, Родион, что мы сами притягиваем в нашу жизнь события, которых боимся? Это не мистика, так устроен наш мозг.

-- Да, -- невпопад сказал Ро и повернулся, чтобы уйти к себе. Он уже был на пороге, когда Кривцов окликнул его:

-- Я, я видел, вы с трудом согласились на то, что я буду регулярно доставать ваш кристалл.

Ро помедлил, но что толку было скрывать? Он кивнул.

-- Потеря личности, пусть на время, пугает вас столь же сильно, сколь и смерть. Вы искренне полагаете, что ваша личность и ваша жизнь -- одно и то же.

-- А разве это не так? -- хмуро спросил Ро.

-- Это распространенное заблуждение, -- Кривцов выделил голосом последнее слово. -- И в этом, кажется, и есть главная Сашина ошибка...

Ро пожал плечами и ушел к себе.

10. Бладхаунд

За Кривцовым стоило проследить. Благодаря Майку, весь трафик Кривцова пересылался теперь ищейке, а потому просмотреть его сетевые контакты труда не составило. Но и результатов не дало. Кривцов почти ни с кем не общался и рабочей переписки в ящике не хранил.

Бладхаунд задумался о том, что надо бы поставить прослушку и на реальное общение Кривцова. Телефонные разговоры, женщины, друзья... Эту задачу тоже удалось решить с помощью денег и знакомств. Устройство, установленное на дереве напротив окна Кривцова, фиксировало, как объяснили Бладхаунду, все, что звучало в квартире.