Дмитрий Шатилов - Нф-100 - Изобретатель смысла

- Это он Монкаса имеет в виду, - прыснул Виснегар, - Точно вам говорю!

- Я тебе, песий сын, башку проломлю! - закричал Монкас, обладатель действительно выдающегося зада и не менее примечательного живота.

- А попробуй! - Виснегар схватил табуретку и выставил её ножками вперёд. - Как вспорю тебе брюхо- то поганое!

- Пусть будет задница, - продолжал Гирсен, не обращая на драчунов внимания. То, что он пьян, было заметно лишь по румянцу на щеках. - Итак, у мужика очень толстая задница. А почему, позвольте вас спросить?

- Жрёт много? - вылез с предположением юный Дунлик, за что схлопотал по загривку от своего отца. "Это, дурак, риторический вопрос", - прошипел ему на ухо батя.

- Нет, всё правильно, - сказал Гирсен. - Много жрёт. Это одна причина. А может, дело в другом? Может быть в этой... ик... наследственности?

- Это как?

- А так. У отца толстая, у сына толстая, а у внука ещё толще, потому как жена тоже толстозадая.

- И что? - крикнул Виснегар, отвлёкшись на секунду от Монкаса, прижавшего его к стенке.

- А то, - Гирсен поднял палец, - что так и всё племя постепенно становится толстозадым. Суть улавливаешь?

- Ну, так, - пропыхтел Виснегар. - Ты дальше давай.

- Даю, даю, - передразнил Гирсен. - Если всё племя толстозадое, это называется... ик... фе- но- тип.

- Как- как? - закричал конгары. - Ты чего порешь- то?

- Молчите, дураки! - возвысил голос Гирсен. - Так меня в университете... ик... учили. Вы лучше скажите: вы толстозадых любите?

- Баб или мужиков?

- Один хрен.

- Ну, бабы - это на любителя, - рассудительно произнёс Ромлик, в чьих волосах серебрилась седина. - А мужики, признаться, раздражают.

- Ты бабам вчера три башки снёс? - крикнул ему Виснегар. - Мы тут не с бабами воюем!

- Тогда - да. Раздражают, есть немного. А если всё племя такое, я бы насчёт него подумал.

- Во! - поднял палец Гирсен. - Я туда и клоню.

- Насчёт толстозадых? - спросил Ромлик.

- Не, - помотал головой Гирсен. Его уже начало укачивать. - Вот послушайте. Задница толстая не просто так. Это значит, человек сидел много, или, вот мне юноша подсказывает, жрал всякое. А раз жрал, значит, было что? Вот ты, Виснегар, отчего такой тощий?

- Известно отчего, - сказал Виснегар, - Ты поголодай с моё. Корешок в степи нашёл - отдай младшеньким. Я, было дело, траву ел. А помнишь, мы с тобой фору жрали? Лучшее воспоминание в жизни, ей- ей, не вру.

- Вот то- то и оно, - сказал Гирсен. - Ты тощий и слабосильный, и дети твои слабосильные, а этот мужик мало того, что толстозадый, так и ручищи у него - во! Пришёл такой на твою землю, и прощай кочевье Виснегара.

- Убью гада!

- Нет, с этим погоди, дай досказать. Если у мужика еды навалом, а у тебя жрать нечего - это что значит?

- Это несправедливость, значит. Почему он жрёт в три горла, а я с голоду пухну?

- Погоди, говорю, - Гирсен покачнулся. - Это у вас... ик... разные условия. Он, допустим, там, где тепло, живёт, а ты... Ну, короче, сообразил?

- Не, - хрипло признался Виснегар. - Не сообразил. Я, Гирсен, уже ничего не соображаю. Шутка ли, я полведра на грудь принял.

- Я тебе, дурак, объясняю... ик, что ты немощный, потому что живёшь там, где одни корешки растут. А другой - сильный, потому что у него и малукша растёт, и тхурики. Это ясно?

- Это ясно, - Виснегар почесал грудь и сладко зевнул. - Тхурики я люблю...

- Не в тхуриках дело! - оборвал его Гирсен. - Слухай дальше. Я в университете... ик... такую штуку подцепил, называется теория... ик... как её... эволюции, что ли? Так она вот что грит, - Гирсен принял соответствующую позу. - Выживает... ик... сильнейший!

- А что это значит? - неожиданно подал голос сидевший в самом углу молодой конгар, которого за пристрастие к газировке журналисты прозвали Кока- Конкасом. Как и все вокруг, он был пьян и изо всех сил старался не заснуть.

- А не знаю, - ответил Гирсен. - Но если я что услышал, то... ик... запоминаю накрепко. Я к чему веду? К тому, что... ик... за счёт разных условий и люди... ик... разные, да. Одни сильнее, другие... ик... слабее. Вот к чему я веду. Да. Меня хоть кто- нибудь слушает?

- Нет, - робко ответил Кока- Конкас. - Все спят. Остался один я.

- Так может и мне... ик... соснуть чуток? - Гирсен почесал затылок.

- Не надо. К утру ведь всё забудете, а я хотя бы напомню.

- Ну... ик... ладно. Ну и раз один сильнее, а другой слабее, можно так повернуть, что одному требуется больше земли, а другому меньше, так ведь?

- И что?

- Как что? Это ж какой повод для войны. Не? Земли- то хорошей мало. Я вот... ик... так это понимаю. А кто мешает расширяться - сволочь! Во как! - и с этими словами Гирсен повалился.