Михаил Успенский - Чугунный всадник

Снова запановали анархия и вседозволенность, выразившиеся в выпуске рукописного журнала "За здорово живешь", где ставилась под сомнение необходимость Дней активного голодания, практиковавшихся в Заведении дважды в неделю. Радио по многочисленным просьбам трудящихся исполнило композицию вокально-инструментального ансамбля "Битлз" под управлением Александрова "Революция номер девять".

Между тем по всем этажам и рекреациям стал сочиться слух, что Тихон Гренадеров сдуру откопал склад боеприпасов. Обитатели кинулись в раскоп за сувенирами. Залубко чуть не задохнулся в кирзе и вовремя выполз: Кузьма Никитич снова мобилизовался на всех экранах.

- ...нет никаких оснований... не превышает ровно нескольких миллибэр в час... достойные сожаления... с чужого голоса... не более, чем чугунная головка в шапочке из аналогичного материала... навозну кучу разрывая... и персонально Павла Яновича... Как во чистом поле! Да на том просторе!! Два сокола ясных!!! Вели разговоры!!!!

Шалва Евсеевич нарком Потрошилов первым ошибочно догадался, что именно откопал Тихон. Сердце его забилось, он смело бросился вниз и организовал там дружную работу, по привычке разбив обитателей на пятерки и надеясь вскорости узреть дорогое лицо.

Видя, что обитателям никакого вреда от чугунного ужаса не происходит, санитары понемногу поднабрались мужества, стали даже покрикивать и поторапливать. Лопаты оказались в руках у всех, и очень скоро двор украсился котлованом, посреди которого...

Нет, не этого ожидал Шалва Евсеевич. Памятник, конечно, имел место, но не тому. Это была конная статуя. Всаднику, судя по всему, торопиться было некуда. Голову всадника украшала пресловутая чугунная спортивная шапочка с иностранной надписью "Оклахома-сити". Торс его был одет в гимнастерку, поверх которой небрежно была наброшена римская тога. Нижняя часть всадника носила персидские шальвары, причем литье весьма искусно передавало особенности восточного орнамента. Ноги были босиком, но со шпорами. Лицо всадника выражало то ли вовсе ничего, то ли очень сложную гамму чувств. При желании можно было найти в нем и уверенность в единожды принятом решении, и непримиримость ко всякого рода отклонениям от веками выработанных норм, и глубокую заботу о самых широких слоях населения, и подспудную связь с этими самыми слоями, и надежную охрану материнства и детства, и судьбоносную прозорливость, и готовность в любую минуту дать отпор самому грозному агрессору - для этого дела всадник приготовил хорошую колотушку с шипами. В общем, много чего можно найти.

Мы же, например, находим уже два века в лице Медного всадника и ум, и благородство, и ярость, и величие - потому что боимся признаться себе и особенно другим в том, что ничего в этом лице нет, кроме тупой, тяжелой пучеглазой злобы и ненависти ко всему, что совершается не по его воле, ненависти к нам, таким маленьким, задирающим головы, живущим мелкими интересами и страстями...

Этот всадник был чугунный, зато конь вполне живой. Он еле заметно переминался с ноги на ногу, из его ноздрей вились еле заметные струйки пара. Но дядя Саня заметил, хоть и не удивился - чугуняка на то чугуняка, чтобы живое давить. Удивился он только незнакомой породе - все стати арабские, а масть золотисто-бронзовая, как у низкорослых бурятских лошадок.

Конь попирал копытами не какую-нибудь там жалкую змею, а все семь смертных грехов зараз; грехи изображались аллегорически в виде семи небольших, но очень противных фигурок.

Далее следовал цилиндрический постамент, не больно-то высокий. Референт Друбецкой-заде уже успел прикрепить к постаменту табличку "Охраняется государством". Но и без таблички здесь писанины хватало. Только буквы были и не русские, и не латинские, и не арабские, а так.

Ученые люди сразу стали всяк по своему толковать надпись на постаменте. Но Друбецкой-заде живо пресек это дело. Он хорошо помнил, как перед войной загремел отцовский приятель-египтолог. Этот египтолог взялся переводить с редкого папируса песню строителей пирамиды Хеопса, и получилось вот что примерно:

Богиня утра овевает нас своим свежим дыханием;

Это дыхание несется со стороны Нила.

Моя подруга, чьи волосы подобны овечьей шерсти,

Почему ты не радуешься гонгу, зовущему нас

На работу?

В этом усмотрели намек на очень популярную песню, написанную расстрелянным кулацким поэтом. И пропал египтолог. Так что лучше от греха подальше ничего не расшифровывать, покуда не придут указания. И указания пришли: