Михаил Успенский - Чугунный всадник

Пушкинист Рогозулин заикнулся, что в родню парню для разнообразия не худо подкинуть несколько дворянства, особенно служилого - теперь можно. "Военных! Военных!" - кричал нарком Потрошилов. Обильно потекла голубая кровь, зазвучали выстрелы и полонез, кто-то, забывшись, заговорил по-французски. Павел Янович еще пару раз метнул в кого следует табуретки и заявил, что происхождение Тихона должно быть не только беднейшим, но и многонациональным, и уходить корнями во все республики, даже автономные. Этим широко воспользовался Семен Агрессор и под шумок протолкнул в родословную Тихона бабушку Эсфирь Наумовну, бедней которой сроду не было. Терентий Тетерин не успел перехватить маланскую бабушку и для компенсации ввел с отцовской стороны иеромонаха Илиодора. Атеист Фулюганов матерно возразил и сложил пальцы кукишем.

Шум усилился, по рядам забегали дружинники с ковшами успокоительного. Павел Янович своей властью кооптировал в родню для верности Прудона и Антидюринга. Возразить никто не посмел, да и не всякий знал эти дорогие имена.

Собрание затянулось глубоко за полночь. В конце концов пришли к окончательному варианту и тут же его засекретили, да так, что никто и сообразить больше не мог, кто такой Тихон Гренадеров и откуда он взялся на нашу голову. Впрочем, такова была участь всех официальных документов в Заведении.

На большом экране возник спросонья Кузьма Никитич. Все испуганно затихли и услышали:

- ...являясь верным помощником и неустанным резервом... молодость и кронштадтский лед... семь органов на знамени... лучшие сыновья и дочери... стройки Сибири... и его возводить молодым... тлетворному влиянию... активная жизненная позиция... эту песню не задушишь, не убьешь... По волнам, волнам, волнам! Женский труп несется!! А на палубе матрос!!! Весело смеется!!!!

Друбецкой-заде сильно ахнул и побежал в палаты начальства, включившегося не вовремя.

Но скандалы на этом не закончились: со страшным звоном прибежал со своего персонального этажа маршал Пирогов (глава о маршале Пирогове изъята по многочисленным просьбам виднейших военачальников) и громко закричал, что у него украли любимую медаль "За отличие в мазурке". Медалью этой он особенно дорожил, получив ее в нежном офицерском возрасте. Тихон страшно перепугался: эту самую медаль он только вчера выиграл у маршала в чику.

Изо рта маршала выделялись натуральные кощунства: он утверждал, например, что медаль похищена головорезами из санитарной службы по приказу Кузьмы Никитича, без конца ревнующего к маршальской славе. Самое время было подвергнуть героя прижизненной мумификации, да у начальства, видно, были другие планы: маршала тут же, не выходя из холла, утешили, вручив ему в торжественной обстановке медаль "За утерю медали "За отличие в мазурке". Тихону Гренадерову новая награда крепко понравилась, и он положил себе выиграть ее тоже как можно скорее в чику.

18. ДЕНЬ ВЫДВИЖЕНИЯ

В одно прекрасное утро, когда Тихон Гренадеров с большим интересом просматривал сны из своей прежней жизни, напрасно стараясь запомнить хоть малость, его до сирены, до света стали поднимать и тормошить. Это был Шалва Евсеевич.

- Подъем, сынок! - скомандовал он. - Праздник нынче вышел! Все как один примем посильное участие, личным примером воодушевим...

Нарком Потрошилов покосился на дядю Саню Синельникова, но тот уже поднимался, ворча в том смысле, что, кабы не освященная веками традиция, никто и никогда бы его, дядю Саню, никуда не сподвигнул.

- Новый год! - обрадовался Тихон, припомнив кое-что.

- Глуп же ты, братец! - сказал Шалва Евсеевич. - Это праздник отсталых людей, Новый год-то твой. А у нас тут свой праздник, народный! Такого праздника ни у одного народа нет!

Дядя Саня заметил, что у наиболее отсталых племен Огненной Земли такой праздник как раз очень даже есть, только там он кончается свальным грехом и актами каннибализма.

- Нынче День Выдвижения! - объявил наконец Шалва Евсеевич, сорвал пломбу со стенного шкафа и вытащил три комплекта праздничных, в гвоздичку, пижам.

- Только в этот день и надеваем, сынок! - похвастался он.

Заработал экран. На экране Кузьма Никитич облачался точно в такую же пижаму. Ему пособляли Друбецкой-заде и Залубко, облаченные в аналогичную униформу.

- ...наконец настал... - обрадовал всех Кузьма Никитич. - ...народы мира, затаив дыхание... все люди доброй воли... вся планета слышит пульс... символизирует торжество демократических начал... от Карпат до Сахалина... Бродяга к Байкалу подходит! Рыбацкую лодку берет!! Угрюмую песню заводит!!! О Родине прямо поет!!!!