Эдуард Шауров - Нф-100 - Трасса до небес

Арви хотел что-то сказать еще, но инси засыпал экран значками окончания связи.

- Ну? - спросил Нэш.

- Будем ждать, - сказал Арви сумрачно глядя в лобовое стекло.

***

Пузырь тревоги лопнул, и теперь густая, словно нефть, вязкая субстанция неотступно, слой за слоем заполняла оставшуюся внутри Арвидаса полость. Страх и отчаяние... Отчаяние и страх... Невозможность сделать хоть что-нибудь. Бессилие и злость на собственное бессилие. Случившееся не укладывалось в голове и требовало хоть какого-то физического выхода. Ждать в машине не было сил.

- Куда вы, сэр? - тревожно спросил Нэш.

Говорить не хотелось.

- Так... Огляжусь...

- Пальто хотя бы наденьте.

Возражать тоже не хотелось. Арви шагнул к шкафчику.

- Ты пальто в каюте бросил, - сказал Турбо.

"Да, действительно, - подумал Арви. - Сначала надел перед Лафайетом, а потом бросил. Все верно".

- Я помню, - сказал он.

Пальто лежало на краю застеленной кровати. Оно походило на упавшего с высоты человека у которого на лету оторвалась голова. Арви встряхнул его, сунул деревянные руки в рукава. Взялся за верхнюю пуговицу. Передумал. "Не раскисай, - сказал он себе строго. - Не время раскисать". Но черная дрянь внутри тянула книзу. Пыталась раздавить, размазать по полу. Арви потер лицо ладонями. Что-то еще он хотел сделать. Вот только что? Взгляд, пробежав по спинке кресла, по складной крышке письменного стола. Господи, боже мой! Уже столько веков никто ничего не пишет на бумаге, а столы до сих пор письменные.

Один из ящиков выдвижной тумбы был приоткрыт на треть. Арви механически сдвинул ящик ногой. Внутри перекатилось и ударилось об стенку что-то весомое. Арвидас нагнулся. Пальцы его нашарили плоскую панельку в чехле, старый инсишник еще с Балагана. Арвидас протер рукавом бежевую поверхность футляра, взялся за ящик, собираясь задвинуть его на место. Что-то опять негромко звякнуло, и к передней стенке сетчатой коробки выкатилась узконосая бутылка. Нахмурившись Арви взял ее в руку. На гладком стеклянном боку, ближе к донышку шли по кругу матовые изящные буковки: "Vodka rus. Produced by Ruйyan. 70 Oрiuchi". Секунду поколебавшись, мужчина положил инсишник на стол, сунул бутылку в глубокий карман пальто и вышел из каюты.

***

Ограждение было очень старым и совершенно ржавым. Когда-то широко отстоящие один от другого металлические прутья покрывал защитный состав, но со временем он облез, отшелушился, позволив мельчайшим каплям влаги распыленной в воздухе жрать железо, будто ненасытный термит. Все вокруг было старым и изношенным. Когда мимо проезжали редкие машины световой асфальт не полыхал магическим эльфийским сиянием, как на верхних ярусах, а тлел разлагающейся глубоководной плесенью.

Роллс остался полусотней метров позади. Впереди, совсем рядом маячили отвороты на межъярусную развязку. Один из них уходил вверх и вправо, второй (ближний к Арви) - вниз и влево, перед съездом, на общей покосившейся мачте, один над другим торчали два старинных исцарапанных знака: треугольники с восклицательным знаком и окантованные красным воспрещающие круги с надписью "для всех транспортных средств". Далеко впереди изгибались широким цилиндром уровни кольцевой трассы, и отсюда, снизу, Арви казалось, что он малюсенький муравей на дне гигантской высокотехнологичной кастрюли. И еще создавалось впечатление, что насчет невозможности передвижения по нулевому уровню Нэш был не совсем прав. Прямо под эстакадой первого уровня был проложен асфальт. Старый, местами растрескавшийся, местами вздыбленный или изрытый ямами, но настоящий, с двойной окантовкой из низеньких, частично вывороченных бордюров, реальный древний асфальтобетон, по которому катались допотопные предки. Прямо за древней дорогой можно было различить следы, оставшиеся от каких-то исчезнувших строений, то ли осыпавшиеся фундаменты, то ли закопанные ямы от фундаментов, разделенные полунамеченными останками полос все того же асфальтобетона. За все время Арви спускался так низко всего два раза: однажды на русском гигвэе, для встречи с гипниками, теперь здесь.

Пачкая пальто, Арви прислонился к ограждению, потом сел на поверхность выжженного свети-толкая и оперся спиной о ржавые прутья. Бутылка в кармане больно уперлась в бедро. Арви выкрутил ее из пальто. В надвигающихся сумерках стекло масляно и сдержанно блеснуло, словно предлагая заглянуть вглубь своего прозрачного лотоса. Арви осторожно взялся пальцами за рифленую крышку.