М Валигура - Кольцо Афродиты

Меж тем, кирпич достиг цели.

- Але! Какая сука кедаиса? - послышался рев не то Ильи, не то Никитича.

- Гоша, ястреб хуй,- пояснил недоумкам Жора. - Эта, напрашивается.

Мимо моeго уха просвистела пуля и расплющилась о стену.

- Але! Какая сука стриляло?- рявкнул я.

На секунду воцарилось молчание.

- Там хто-т есть,- сказали Илья Никитич.

- Не пизди! - возразил я.

- Бля буду, есть.

И тут они выскочили - Жора и еще двое.

- Ага, попался! - ткнул в меня пальцем Илья, перехватывая дубинку поудобней.

- С нами в дочки-матери не поиграешь,- важно пробасил Осел Никитич.

- Дурак! В кошки... эта... мышки,- поправил Жора.

- Том и Джерри! - обрадовался Никитич.

Жора косо глянул в его сторону, перезаряжая пистолет.

" Наглые какие! - подумал я.- Посредь бела дня с пистолетом ходят. Совсeм хозяевами себя чувствуют ".

Не знаю даже, с чего это я так рассердился.

- Блин, ну мы будем его кончать? - мрачно вмешался Илья.

- А куда торопиться? - говорю.

- Да он того... этого... не боится!

- Волков,- говорю,- бояться - в рот не давать.

- И не брать! - важно добавил Никитич, поворачиваясь ко всeм окружающим.

- Асел! - выругался Жора.- Давай, бля, это... ебни его дубинкой.

- Мужики,- заторопился я,- коржиков не хотите?

- Чифо? - спросил Илья.

Я протянул ему коржики. Илья мрачно захрустел зубами и надолго выпал из строя.

Никитич снова поднял дубинку.

- Мужики,- говорю,- давайте я вам стихи почитаю.

И, не дожидаясь, начал:

-"Заповит ".

Як умру, то поховайте Мэнэ на могыли...

- Не ссы, эта... поховаем.

- Ну вас на хуй,- обиделся я.- Не перебивайте, а то не буду.

- Дай ему дочитать,- попросил Никитич, явно заинтересовавшийся сюжетом.

Я послал ему воздушный поцелуй и продолжил:

-... Сэредь степу шыракога На Вкрайине мылий.

Шоб ланы шырокополи И Днипро, и кручи...

- Короче,- попросил Жора.

-... Було видна, було чуты, Як рэвэ рэвучий.

- Какой?- не понял Никитич.

- Бля, ревучий.

- В смысле?

- Ну, ебучий, ебучий,- нетерпеливо пояснил Жора.

- А! - успокоился Никитич.- Хорошие стихи.

- Як,- продолжал я,понэсэзукраиныусынеeморэкровворожуоттодияиланыигорывс-эпокынуиполынудосамо обогамолытысяадотогоянэзнаюбога...

- Шо он там нэсэ?

- А бис його... цэ... знае,- ответил Жора.

- Поховайтэ,- говорю,- та вставайтэ Кайданы порвитэ И ворожжэй злою кровъю Волю окропитэ И мэнэ в симйи вэлыкий В симйи вольний новий Нэ забудьтэ помъянуты Нэзлым тыхым словом.

Оставив Никитича слушать стихи, я спустился вниз по лестнице.

- Гэй! -послышалось мне вдогон.- Яким словом?

- Иди на хус! - объяснил я.

- А! -успокоился Никитич.- То я не забуду.

- Долбаный еб! - заревел на Никитича Жора.- Это... за ним!

Я прибавил шагу.

- И ты, Илья тебя за ногу, давай... это... ступай!

- Жубы,- пожаловался Илья.

- Жубы - дело наживное! Сегодня он есть, завтра его... того. Ну, ты понял.

И они снова припустили втроем за мной.

Тут я выскочил со стройки и, намазав сало пяткой, добежал до перекрестка, а потом увидел лошадь. "Ну, халло",- сказала лошадь. "Ну, халло,- я ей ответил.- Как живет старик Котовский?" "Как всeгда: живет хуево,- отвечает дура-лошадь.- Ни хуя старик Котовский не умеeт жить на свете. Ну, а ты?"- спросила лошадь. Я, в ответ не отвечая, взгромоздился ей на холку и кричу:

"Скачи, кобыла, как подстреленная лошадь! Или нас двоих прирежут!" "Йо-го-го!"- сказала лошадь и помчалась по Проспекту. А вокруг снаряды рвутся, пули свищут надо мною, как дрозды (ебать их в жопу дохлым кроликом с наческой).

Только я - герой бесстрашный! Мне до дупы - хули пули? Я их в рот ебал отважно деревянным самокатом. Хули пули? - скажем, лоси - те страшней, но тем не менье, дед мочил лосей руками ( мой, естественно, не пашкин; но бо этом - чуть позднеe ). Лошадь совсем охуeла - застоялась кобылка у Пeтра Петровича.

Попереворачивала лотки по всему Проспекту. И здесь я нанес ущерб Мафии! Я, конечно, тоже еблом не счелкал - набил на ходу рюкзак немецкой водкой "

Львым Толстым " - и скакать стало как-то веселеe. А погоня не отставала - терпеливо петляла за нами по всяким проходным дворам, переулкам и даже Оврагу. И как это Мафия не боится в Овраг ходить? Там же бандиты. Мы с лошадью встретили Филимона.

- Так, гришь, платиновое? - защерился Филимон.

- Гош,- поправил я.

Передние ноги лошади подогнулись, я перелетел через ее голову и шлепнулся в канализационный сток, где и стал плавать посредь говна.

- Не, точно платиновое? - крикнул мне вдогон Филимон.

Но я уплывал все дальше и дальше. У моста лошадь подобрала меня. Мы продолжили скачку вдвоем; я - пованивая, она - морщась. Погоня не отстовала. Время к трем уже клонилось. Наклонился я к кобыле и воскликнул: " Эй, кобыла! Повертай к Реке копыта! " Та копыта повернула и помчалась вниз по склону... В три мы были у причала. Описание природы. Золотистой чешуею на воде качалось солнце, как сошедшеe с картины композитера Шекспира. Рядом с солнцем, словно Чехов, то есть, в смысле, словно чайка, на воде качалась яхта, белокрылая паскуда дяди Степана Речного. На борту сияли буквы: "Это Яхта Дяди Степы". А у берега близ яхты прохолаживались трое: пацаны и дядя Степа (то есть, стало быть, четыре (пацанов-то было трое - Витька, Пашка и Серега, по обыкновенью голый (то есть, Умственно Отсталый ))). Я на лошади подъехал, говорю: "За мной погоня".