М Валигура - Серебряная тоска

- Да пошли вы все...

- И я пошёл?

- А ты в первую очередь. Ты меня в мышь превратил. Так хоть сыром корми.

- Ничего себе, - присвистнул Серёжка. - Мальчик умнеет на глазах... То есть...

Колька, в общем, прости.

Колька всхлипнул в последний раз, неуклюже облапил Серёжку за плечи, прижал к себе.

- Н-да, ребята. - Руслан встал. - У вас тут прямо какой-то филиал Малого Драмматического Театра. Я, пожалуй, пойду.

- Ты, пожалуй, останешься, - бросил Серёжка. - И насчёт театра помолчал бы. Я уж не говорю, что у вас там, поди, с Матушинским за театр.

- Ты это о чём? - вскинулся Руслан.

- Русик, останься, - попросил Колька.

Руслан пристально посмотрел на Кольку и сказал:

- Останусь.

- И выпьешь, - добавил Серёжка. - Теперь-то что, теперь можно. Я так сперва думал, мы твоё послание обсуждать будем, а теперь вижу - его обсуждать не надо.

Оно и так хорошо. Молодец, Русланчик, талант. Видимо, общение с Игорьком придало тебе литературные навыки.

- Серёжка, - сказал Руслан, - если ты когда-нибудь захочешь сделать мне одолжение - сходи на хер.

Колька хихикнул.

Серёжка подлил всем водки.

Серёжкина мама вышла на кухню, достала из холодильника новую банку огурцов, поставила на стол и снова удалилась.

Руслан засиделся до десяти. Домой он ехал пьяненький, только чудом не перепутав места пересадок и сев в нужный автобус, в котором икал.

Я не находил себе места. Я думал, Русланчик попал под троллейбус, автобус, что угодно, пытался читать, чтобы не думать об этом, взял "Мастера и Маргариту", и что же? - "хрусть - и пополам"! Книга полетела в угол. Ну что ж такое, в самом деле?! Никогда он так поздно с работы не возвращался. Если с ним что-то случилось, что же я буду делать?.. Как я буду жить дальше?.. Без него?

Чтоб не мучить себя этими вопросами, я пошёл на кухню, откупорил бутылку водки и в одиночку надрался. Как всегда, когда на душе тяжело, водка вогнала меня ещё в сильнейшую депрессию. Кажется, это Честертон писал, что пить надо с радости, а не с горя. Вы правы, Гильберт Кийт, ваше здоровье! И правильно вы ругали Хайяма - шляется, сука, чёрт знает где, а я тут чуть не плачу...

В тот момент, когда я уже действительно был готов расплакться, в дверном замке послышалось шевеление ключа. Русланчик вошёл, нетрезво загребая ногами. Я сурово встретил его, сидя в кресле, сконцентрировав всю свою злость.

- Ну-с, господин хороший, где вы изволили шляться?

- Ты чего, Ига? Что-то мне тон твой не нравится.

- Ах ему тон не нравится! А сидеть в этом кресле и ждать тебя четыре часа...

Думать, Бог его знает что... Тебе б понравилось?

- Да что тут особо думать? - искренне и пьяно удивился Руслан. - Ну, зашёл к пацанам, проведать... Ну, напоили меня водкой... А ты меня тут, как нервная супруга...

- Я думал, что я для тебя что-то большее, - тихо сказал я.

- Игорёк! - покачиваясь, закричал Руслан. - Ты для меня в тыщу раз большее, чем что угодно.

- Оно и видно.

Руслан почувствовал себя последней сукой.

- Ну что, что мне сделать, чтобы...

- Чтобы что?

- Чтобы сам знаешь, что. Ну, да, я виноват перед тобою. Ну, извини.

- Без "ну".

- Игорёк, извини.

Мы разделись, легли в постель, повернулись друг к другу спинами и честно попытались заснуть.

- Прости меня, - сказал Русланчик после трёхминутного сопения.

- Ну конечно, прощаю, - сказал я. Повернулся к нему лицом. Прижал его голову к своей груди.

* * *

В это уторо я, к собственному удивлению, проснулся первым. Русланчик дрых, свернувшись калачиком и по-детски посапывая носом. Я ласково наклонился к его уху и заревел в него:

- Па-аадьём!!! Спать в крематории будешь.

- Дай хоть в субботу выспаться, сволочь, - нежно откликнулся Руслан.

- А вот не дам. Имею я право хоть раз в жизни первым проснуться?

- И на хрена тебе это право?

- Ну, хотя бы, чтоб позлить тебя. Ты меня каждое утро будишь. Надо ж когда-то и мне.

- Ты же сам хочешь ещё поспать, - умоляюще зевнул Руслан.

- А вот и нет. На меня напала жажда деятельности.

- И что ж ты хочешь делать?

- Поднять тебя, осла, с постели.

- Зачем?

- А затем, что мне ненавистен вид спящих людей, когда я бодрствую.

- А ты не бодрствуй. Мне, может, ненавистен человек, который ни свет, ни заря будит меня в мой законный выходной.

- Это я, что ли?

- Ага, - сладко улыбнулся Руслан, не раскрывая глаз.

- Ах ты гадина! - Я схватил свою подушку и стукнул ею Руслана по голове.

- А это уже объявление войны. - Руслан, неожиданно оказавшись надо мной, попытался своею подушкой впечатать меня в кровать.