Роальд Даль: Крик дерева

— Неужели, мистер Клознер? («Еще пять секунд, — решила она, — и я бегу домой»).

— Вы можете возразить мне, — продолжал он, — заявив, что у роз нет нервной системы и потому они не способны чувствовать, нет гортани, а потому они не могут кричать. И будете правы. Действительно, нет. Нет таких, как у нас, во всяком случае. Но откуда вам знать, миссис Сондерс, — с этими словами он перегнулся через изгородь и заговорил яростным шепотом, — откуда вам знать, что роза, когда перерезают ее стебель, не способна испытывать такую же боль, какую испытали бы вы, если бы кто-нибудь попытался бы перерезать вас пополам? Откуда вам знать? Роза живая, не так ли?

— Конечно, мистер Клознер, конечно, и спокойной ночи. — И, быстро повернувшись, она побежала по садовой дорожке к дому.

Клознер вернулся к столу. Он надел наушники и постоял, прислушиваясь. По-прежнему доносилось слабое потрескивание, и гудел аппарат — больше ничего. Медленно наклонившись, он прихватил большим и указательным пальцами стебель белой ромашки, что росла у него под ногами, и принялся тянуть его до тех пор, пока он не сломался.

С того мгновения, как он взялся за стебель, и до того мгновения, когда стебель сломался, в наушниках отчетливо стоял пронзительный, явно нечеловеческий крик. Он сорвал еще одну ромашку. И снова услышал такой же вопль, только теперь он не был уверен, что это крик боли. Нет, это не боль, это удивление. Так ли? Скорей, его просто нельзя сравнивать с чувствами или ощущениями, присущими человеку. Это был безликий, холодный крик на какой-то одной, ничего не выражающей ноте. То же самое было и с розами. Он ошибся, когда считал, что они кричат от боли. Цветок, по-видимому, не испытывает боли. Он испытывает нечто такое, о чем мы понятия не имеем.

Он выпрямился и снял наушники. Уже темнело, и в окнах соседних домов зажглись огни. Осторожно подняв свой аппарат, он отнес его в сарай, где снова поставил на верстак. Затем вышел из сарая, запер за собой дверь и зашагал к дому.

На следующее утро Клознер поднялся, как только рассвело. Он оделся и тотчас же проследовал в сарай. Он вынес аппарат в сад, крепко прижимая обеими руками к груди и ступая не совсем уверенно под его тяжестью. Пройдя мимо дома, он миновал калитку и перешел через дорогу в парк. Там он остановился, внимательно огляделся вокруг и двинулся к огромному буку, у подножия которого и поставил свой аппарат. Потом еще раз сбегал в дом, отыскал в угольном погребе топор и, прихватив его с собой, возвратился в парк. Он положил топор на землю рядом с деревом.

Затем снова огляделся, тревожно посматривая по сторонам сквозь толстые линзы очков. Нигде никого. Было шесть утра.

Он надел наушники, включил машину, секунду прислушивался к ставшему уже привычным гулу, потом поднял топор, расставив пошире ноги, чтобы тверже стоять, размахнулся и изо всей силы ударил топором по основанию ствола. Топор, глубоко вонзившись в дерево, застрял там, и в то же мгновение Клознер услышал в наушниках самый удивительный звук, какого ему еще никогда не доводилось слышать: похожий на глухое рычание вопль, но не быстрый и короткий, как у роз, а длившийся, наверное, целую минуту. Это вырвавшееся откуда-то из глубины рыдание было наиболее громким в ту секунду, когда топор вонзился в дерево, потом оно постепенно стихало, пока не исчезло совсем.

Клознер в ужасе смотрел на то место в стволе дерева, куда вонзился топор, затем, осторожно взявшись за топорище, вытащил топор и бросил в траву. Потом, прикоснувшись пальцами к ране, нанесенной стволу, потрогал ее края и попытался их соединить, чтобы закрыть рану.

— Дерево… Дерево… Извини… Извини… Все заживет… Заживет… и не будет больно… — повторял он.

Некоторое время он стоял, поглаживая руками ствол, затем повернулся и выбежал из парка, пересек дорогу и через калитку ворвался к себе в дом. Он подошел к телефону, заглянул в записную книжку, набрал номер и, стиснув трубку в левой руке, а правой нетерпеливо постукивая по столу, принялся ждать. Он слышал зуммер телефона на другом конце провода, затем раздался щелчок поднятой трубки и послышался сонный мужской голос:

— Алло! Да?

— Доктор Скотт? — спросил Клознер.

— Да. Слушаю вас.

— Доктор Скотт, вы должны прийти немедленно.

— Кто говорит?

— Клознер. Помните, я говорил вам вчера вечером про мои эксперименты со звуком и что я надеюсь, что смогу…

— Да, конечно, помню. А что случилось? Вы больны?

— Нет, я не болен, но…