Эдуард Шауров - Предсектор

– Разрешите? – улыбаясь, проговорил Слим.

Таракан молча сдвинулся к краю скамейки, и Слим опустился на сиденье. Свой серый пакет он небрежно поставил рядом с почти таким же, уже стоявшим на скамейке, затем откинулся на спинку и, щурясь, принялся наблюдать за игравшими между скамеек детьми. Спустя некоторое время, все так же не произнося ни звука, Таракан встал, подхватил пакет Слима и зашагал прочь. Слим подождал пару минут и тоже поднялся. Пакет Таракана был восхитительно увесист.

Тихо насвистывая, Слим шел в сторону автомобильной стоянки. За спиной звонко щебетали детишки, молодая мамаша, сюсюкая, склонялась над самоходной коляской, парень в игровых очках увлеченно тыкал пальцем в экран компифона. Губы Слима сами собой раздвигались в широкой улыбке.

– Простите, мистер, – проговорила красивая мамаша. – Вы не подскажете?..

– Что? – продолжая улыбаться, спросил Слим и в следующий миг увидел перед самым лицом миниатюрный ствол «вырубалки».

Тупая деревянная боль пронзила грудь и шею. Слим рванулся, роняя пакет, но сбоку на него кинулся парень в игровых очках, что-то толкнулось сзади в немеющие колени. Цветная мозаика брусчатки, переворачиваясь, ударила по щеке. Слим судорожно разинул рот и потерял сознание.

Стул накрепко привинчен к кафельному полу, руки зафиксированы сзади, где-то за металлической спинкой. Тугая лента наручников стягивает запястья. В голове еще шумит от недавнего химического рауша. Слим медленно шевелит шеей. Седоволосый человек с жесткими чертами лица вежливо улыбается ему с другой стороны стола. Слим сглатывает густую слюну.

– Ну что ж, сынок, – говорит седоволосый, – похоже, ты серьезно влип.

– Я вам не сынок, мистер, – непослушным ртом говорит Слим. – И я этого так не оставлю.

Седоволосый добродушно качает головой.

– Напрасно волнуетесь, мистер… – Он заглядывает в настольный терминал, – Перэн. Моя фамилия Штольвиц. Старший инспектор Штольвиц. Как видишь, мы уже навели о вас справки.

– Я буду жаловаться.

– Имеешь право, – равнодушно соглашается инспектор. – В соседнем кабинете твой дружок Йозеф уже дает показания.

– Какой еще Йозеф? – упрямо говорит Слим.

– Тот, который передал тебе краденый прототип. Ты по уши в дерьме, сынок. Мы давно знали, что в корпорации происходит утечка, просто не могли поймать крысу. Чертовски сложно просчитать ходы человека, когда он просчитывает твои с той же степенью разрешения.

– Дудки, – Слим криво улыбается. – Ничего не докажете. На том, что лежит в пакете, по-любому нет моих пальцев.

Штольвиц серьезно кивает:

– На том действительно нет, зато есть на этом.

Пристально глядя на Слима, он выкладывает на стол предсектор, как две капли похожий на «Оракул-бонус». Слим невольно нагибается вперед и читает с экрана гаджета: «Уже завтра я стану тебе не нужен, потому что завтра ты будешь в тюрьме».

– Мы взломали пароль, – говорит Штольвиц. – Там достаточно улик, чтобы засадить тебя до конца дней.

Слим резко выпрямляется.

– Надо было еще раз прочесть сценарий перед площадью, – сокрушенно говорит он.

Запираться дольше не имеет смысла.

Инспектор качает седой головой:

– Ошибаешься, сынок. Сценарий достроился потом, после твоего задержания… По информационному факту. Упреждения не было.

– Ерунда, – бормочет Слим. – Откуда взялся спецназ на площади, если вы не считали протосценарий?

Штольвиц слегка жмет плечами:

– Группу вызвал я, когда заметил твоего дружка, Йозефа.

– А как же вы сами оказались на Зентерплатц?

Губы старшего инспектора растягиваются в тонкой сардонической усмешке:

– Интуиция, сынок… Просто интуиция.