Глеб Соколов - Телефон из ботинка

В ту минуту я уже был настолько не в себе, что даже не смог разглядеть на дисплее номер, с которого шел вызов. В трубке был слышен какой-то шум. Он напоминал фон, который бывает, когда звонящий тебе стоит в большом и гулком помещении, где одновременно пребывает много народа.

Что-то стукало, звякало… Мне даже показалось, что я слышу какие-то дальние голоса. Впрочем, я был настолько взволнован, что мог вообразить все, что угодно.

Однако, женский голос, который раздался в трубке в следующий момент, мне явно не мерещился.

– Алло… Алло! – настойчиво произнесла молодая женщина. У нее был приятный тембр голоса и совершенно лишенная каких-либо эмоций интонация. Она произнесла эти два коротких слова с той деловитостью, которая бывает у операторов междугородной связи, когда они общаются со своими клиентами.

На какой-то краткий миг у меня отлегло от сердца: голос звучал настолько буднично и нестрашно!..

– Алло! – тут же откликнулся я, совершенно не понимая, о чем мне может сообщить эта девушка. Я был на сто процентов уверен, что она – телефонный оператор и не знакома с человеком, которому звонит, кому бы ни принадлежал этот мобильный телефон до того, как я вытащил его из ботинка.

– Загробный мир существует!.. – деловито проговорила девушка-оператор.

Я молчал – фраза потрясла меня. В следующее мгновение все звуки в динамике пропали. Я посмотрел на дисплей – разговор, который длился меньше минуты, уже окончился. Я тут же залез в память. Опять это – «номер не определен»!

Я сел на пол. Прямо там, в коридоре.

Я не был сумасшедшим. И Павел Кондратьевич Суэтин не доводил меня до нервного истощения. То есть он, может, и доводил, но к моим вещим снам и всему тому, что за ними последовало, он не имел никакого отношения. Это не болезнь!..

Кто-то, а вернее, что-то решило поведать мне о том… Зубы мои лязгали. «Что же мне теперь делать?!»

Я понимал, что со знанием, которое у меня теперь есть, жить станет очень непросто. В следующую секунду я метнулся в ванную комнату – к зеркалу. Хотелось убедиться, что за последние несколько минут я не поседел как лунь…

Нет, волосы мои были прежнего цвета. Придирчиво рассмотрев их, я не обнаружил ни одного седого волоска.

Весь день до самого вечера я пролежал на диване. Про телефон из ботинка я не думал, но он был зажат у меня в руках, сложенных на груди. Я не знал, как буду жить дальше. «Почему они решили сообщить это именно мне?» Какая-то причина должна существовать, но я не углублялся в раздумья по поводу нее. Чувствовал: истину определить все равно не удастся.

Несколько раз я вскакивал с дивана и собирался идти куда-то: в голове возникали разные идеи – от того, что нужно прийти в редакцию какой-нибудь газеты или на радиостанцию и поведать людям обо всем, что со мной произошло, до идиотского желания немедленно побежать в ближайшее отделение милиции… Один раз я даже успел выйти на лестничную площадку и уже прикрывал за собой дверь, когда понял: все – глупо! Меня не воспримут в редакциях всерьез. В лучшем случае, люди решат, что я таким оригинальным способом решил привлечь к себе внимание. Это вызовет раздражение. В худшем случае – меня сочтут за сумасшедшего.

Нет, никто не поможет мне. Даже мать с отцом… В том, что произошло со мной, невозможно признаться, чтобы те, кто услышал твой рассказ, не покрутили тут же пальцем у виска.

Но может быть, все не так плохо?! Может, это какой-то идиотский розыгрыш?! Нет, в схему розыгрыша никак не вписывались вещие сны, которые мучили меня несколько дней подряд. А если это какой-то чудовищный эксперимент?.. Но опять-таки, как удалось тем, кто его проводил, проникнуть в область моих снов…

А может, я брежу?! И это продолжение какого-то чудовищного ночного кошмара. Я с надеждой ущипнул себя за руку, испытал боль, но не проснулся… Потому, что и не спал.

Все, что со мной происходило, было явью.

К концу дня я ослабел так, что когда встал с дивана, тут же испытал сильное головокружение и повалился обратно. Сколько дней мои силы подпитывались лишь той едой, что я покупал себе один раз в день в «Макдоналдсе»?

Я встал, отошел от дивана и тут же на всякий случай схватился за стену. Ничего… Голова больше не кружилась. Я вспомнил про свои утренние намерения посетить врача. Теперь я не видел в них смысла. Все, что со мной происходило, не было болезнью…

Плохо помню, как вышел на улицу, как добрался до «Макдоналдса», как и что ел в нем… В память врезалось лишь то, как вышел из ресторана и остановился на тротуаре рядом с ним.