Елена Асеева - К вечности

Я пришел в себя уже в комле на маковке, и, не узрев подле себя Отца и Кали заволновался. Напряжение с меня несколько спало, но страх… страх остался…

Страх…

Я почувствовал, что когда отключился в кирке, что-то произошло с Першим. Потому, когда ко мне пришел Небо и попытался поговорить, потребовал одного, отнести к Отцу.

— Небо, отнеси к Отцу! Что, что с ним? — с горячностью дыхнул я, и переложил свой страх в плоть так, что от боли вскрикнул только днесь пробудившийся Яробор Живко.

Небо отнес меня к Першему немного позже, сославшись на то, что последний пребывал допрежь в отключенном состоянии. Впрочем, он все же принес плоть со мной к Отцу. И я обдал его таким ярким проблеском сияния, вырвавшегося из головы, что, определенно, ослепил и самого мальчика.

Яробор Живко тогда прилег на облако, висевшее подле головы моего Творца, и, повернувшись на левый бок, крепко обнял правой рукой его за шею, миг спустя уснув.

И я тогда понял, что там в кирке, абы не допустить моей гибели, абы погасить мою панику Отец пожертвовал свои последние силы.

Потому за последующие тридцать лет жизни Яробора Живко я вел себя смирно. Я видел, ощущал слабость моего Творца, ибо он так и не поднялся, не встал с выря и все время проводил в дольней комнате. Именно поэтому я многажды позже, когда Небо увез Першего в Березань воспринял все с пониманием и обещал исполнить все дотоль им указанное. Я тогда спросил у Небо только одно:

— Отец поправится?

— Конечно, моя драгость, не беспокойся, — протянул старший Рас и нежно поцеловал спящего Яробора Живко в лоб.

За два дня до смерти плоти, о которой меня предупредили, из Млечного Пути улетела Кали-Даруга. Как я теперь знал, и это пояснил мне Отец, демоница, чтобы не допустить его гибели, тогда в кирке, отдала ему собственные накопленные силы, чуть было не сгубив себя. И также как Перший находилась все последующие тридцать лет жизни Яробора Живко в состоянии слабости. Она перед самым отлетом сказала мне:

— Ом! Господь Крушец прошу вас только, будьте умничкой. Я вас очень люблю. Вмале надеюсь увидеть вас в моем тереме на Пеколе.

Яробор Живко умер рано утром.

Последнее, что он увидел, открыв глаза, белый свод своей спальни, украшенный лепниной, а засим глубоко вздохнув, сим дуновением остановил биение собственного сердца. В этот раз я не стал оборачиваться в искру. Я просто нарастил собственное сияние, и, разорвав надвое черепную коробку, покинул голову плоти. Уж слишком я был расстроен и тем, что Отца увезли, и тем, что ослабла Кали и, безусловно, тем, что предстояла столь долгая разлука с моими сродниками.

Я выполнил все, о чем меня просил Отец. С рождением не тянул, выбрал здоровую, крепкую плоть. Ей-ей, не сумел отказать себе в достойном мозге, и, конечно, с искрой. В недрах пористого вещества густо розового цвета испещренного многочисленными разветвленными сосудами, сияла рдяно-золотая искра, с тончайшими, платиновыми четырьмя лучиками, имеющими несколько зеленоватые острия. Вероятно, не надобно повторяться, что я вселился в уже достаточно взрослую плоть. Девочке было почти два года по земным меркам, а ее искра вже набухала, воочью жаждая отпочковаться. Впрочем, ноне у меня был столь большой рот, не впадинка, понеже я мигом ее проглотил. В этот раз я действовал столь мягко, точнее будет сказать опытней, степенней, что и сама плоть, и бывшие подле нее люди не приметили моего появления внутри черепной коробки.

Намотавшись вкруг мозга, я, как и положено, отключился, абы отдохнуть. И, одновременно, дать возможность плоти набраться сил, набраться лет, разума. Я подключался к ней не часто, еще и потому что знал, вскоре мне понадобятся все мои силы, и посему берег их.

В целом я, конечно, был не доволен и самой плотью, обладающей в меру своего личностного создания, заниженной самооценкой, и обществом в котором она жила, и ее родителями. Прощупывая родителей перед вселением в ребенка, я, безусловно, определил, что в их голове, ход мозгу даровали планеты. Те самые блекло-голубые, мрачно-красные, молочно-серебристые, бурые, не столько потухшие, сколько насыщенные иной составной газо-пылевого вещества, с поверхностями изъеденными рытвинами, вспученностями, бороздами, выемками. Обок которых кружили по коло только спутники, астероиды, аэролиты, сидеролиты, уранолиты, метеориты и вовсе обломочных форм, угловато-сглаженных с множеством углублений, отливающих металлическим отблеском, черные аль льдяные, словом выщербленные куски.