Михаил Никитин - Безрогий носорог

Расширяя и углубляя свой кругозор, М. Никитин тяготеет к реалистическому воспроизведению того богатейшего материала, который дала ему советская, социалистическая Сибирь.

От этой двойственности стиля М. Никитина исходят его сильные и слабые стороны. Полуромантик, полуреалист в своем творческом методе, он не всегда уверен в выборе пути от материала к образу. Отсюда колебания между лирико-романтической повестью («Марина») и фиксацией фактов в полуочеркистском, полубеллетристическом плане («Безрогий носорог»). <���…>

В переходе к реалистическому повествованию М. Никитин движется зачастую в пределах очерковой фиксации фактов, не сознав их обобщающего значения. Отсюда ошибки, в которых добросовестно признался и о которых хорошо рассказал сам автор на московской конференции молодых писателей.

В качестве несомненного недочета творческого метода М. Никитина проступают его парадоксальность и игра на контрастах, на взаимно исключающих положениях.

Повесть «Безрогий носорог» дала заглавие всему сборнику. В статье Палея в «Лит. газете» это произведение получило оценку, как попытка пропагандировать узкий практицизм. Автор статьи в основном прав. Повесть соскальзывает на путь мелкобуржуазного радикализма в духе «базаровщины» и шестидесятничества. Происходит же это потому, что автор повести именно так ставит вопрос: или — или. <���…>

В повести «Безрогий носорог» альтернатива — или заниматься строительством колхозов и совхозов или раскапывать остатки ледникового периода. Сама по себе постановка вопроса и примитивна, и неверна. Разумеется, добыча угля на данном этапе более жизненно необходима, чем, скажем, сочинения лорда Байрона. Но разве так именно в действительности стоит вопрос?

Кому же, как не М. Никитину — писателю Сибири, — не знать, что советское государство тратило деньги на экспедицию проф. Кулика для разыскания упавшего метеорита, что делаются огромные затраты на научные исследования, которые не могут сейчас или завтра дать непосредственные результаты. Но в дальнейшем дадут. И, додумав своего «носорога», М. Никитин убедился бы в том, что целый ряд практических вопросов строительства социализма будет разрешен и через деятельность столь сурово разоблачаемого профессора.

Надо, однако, в защиту М. Никитина сказать следующее: сквозь запутанное и нарочито притянутое за волосы противопоставление совхоза и профессора с его «носорогом» проступает честное писательское намерение показать, что наука, подлинная наука, служит и обязана служить в СССР целям социалистического строительства, подчеркнуть оторванность некоторой части интеллигенции от решения этих задач и поворот лучшей части научно-технической интеллигенции на службу делу рабочего класса.

И в этом основное, характерное для Никитина — его тяга к проблемности. К рассказам, остро ставящим вопросы о действенной роли человека в борьбе за переустройство общества, за переделку самого человеческого материала.

Не разрешив покамест значительной части поставленных перед собой задач, срываясь местами в примитивность и (надо сказать прямо) в ошибочность суждений, М. Никитин имеет право на пристальное внимание к своему творчеству. Ошибки не снимают существенного и ценного в сборнике повестей, по-новому показывающих жизнь советской Сибири.

В Азии долгое время было известно очень мало ископаемых остатков позвоночных; частью они встречены были на юге Гималаев, в Сиваликских холмах, частью доставлялись ископаемые зубы из Китая, где путешественники скупали их на базарах: они продаются в Китае в качестве медикаментов. Прошло не более двадцати лет с тех пор, как стали известны местонахождения и в других местах Азии. Так, в Белуджистане было найдено несколько отдельных необыкновенно крупных костей какого-то копытного, которое получило название белуджитерия. А через два года была сделана сенсационная находка, — вернее, несколько почти одновременных находок — значительно севернее, в Тургайской области, т. е. уже в пределах нашей страны.

Это было летом 1912 года. В Тургайских степях в это время работало несколько отрядов Отдела земельных улучшений. Эти отряды имели задачей выяснение гидрогеологических условий в целях обводнения будущих переселенческих участков. Один из этих отрядов, работавший под начальством горного инженера Матвеева, подобрал на р. Кара-Тургае несколько очень крупных зубов, гигантский позвонок и такую же копытную фалангу. И в то же лето участник другого такого же отряда, студент Горного института Гайлит, несколько западнее Кара-Тургая, на р. Джиланчике, нашел богатые костями слои, в которых он набрал довольно значительное количество остатков носорогов и мастодонтов.