Михаил Никитин - Безрогий носорог

Известие, принесенное мальчиком, несомненно заслуживало внимания. Быть может, дети действительно нашли мамонта.

В Геологическом музее, при кафедре минералогии и геологии, стоял вполне сохранившийся скелет мамонта, смонтированный профессором Кротом. Но у этого мамонта отсутствовали бивни, в свое время, вероятно, выломанные искателями мамонтовой кости.

Профессор решил пойти с мальчиком.

Натянув на голову смятую шляпу и перекинув через плечо солдатскую фляжку, — профессор вынул из-под кровати горный молоток. Сборы были кончены.

Сунув в карман консервную банку, профессор подтолкнул мальчика к выходу.

Резиновые плащи шумели. Ветер был попутный. Низко нахлобучив кепи, Сергей Сергеич и Нина торопливо шагали к лагерю.

Весь этот день Нина пробыла в Кривушинском совхозе.

Встретив Сергея Сергеича у переселенческого колодца, она сразу принялась пересказывать свои совхозные впечатления.

— Сорок тысяч гектаров, — говорила она, разводя руками будто для того, чтобы показать огромную площадь, — сорок тысяч — это, конечно, много. Но полное представление об этом я получила только, когда поднялась на вышку. Вы понимаете, посреди совхоза стоит тридцатиметровая вышка. Зрелище с такой высоты открывается удивительное. Я не знаю, как об этом рассказать. Представьте, что вы стоите на капитанском мостике. Вокруг вас пшеничное море. Куда бы вы ни посмотрели, — везде только пшеница. При том — это не отдельные поля, а сплошной пшеничным массив, без межей и проселков.

Нина облизнула пересохшие губы.

— Я помню, — в помещичьем хозяйство, которое было расположено по соседству с нашей деревней, — площадь посева доходила до трех тысяч десятин. Это хозяйство считалось в Поволжье одним из крупнейших. В страду деревня нанималась к помещику всем скопом. Семьи с чугунами, с чайниками, с малыми детьми с половины июля до половины августа были в помещичьих полях. Бывало так, что там скоплялось до восьмисот рабочих. Это только для уборки урожая на площадь в три тысячи десятин. Сколько же потребуется рабочих, чтобы убрать сорок тысяч гектаров? Вы понимаете, — меня это озадачило. Я решила поговорить с директором. Прихожу в контору. Директор только что вернулся с объезда полей. Человек он самый обыкновенный, — по виду лет тридцати пяти, виски у него седые, но глаза и рот совершенно свежие. Молодит его военная выправка и еще то, что он очень тщательно выбрит. Я представилась. Он попросил немного подождать, отдал кое-какие распоряжения и пригласил меня в кабинет. Разговорились мы сразу и без всякого стеснения. Я спросила про рабочую силу. Он ответил, что рабочих в совхозе имеется тысяча двести. На время уборки число рабочих увеличивается примерно до тысячи восемьсот человек. Я задала еще два-три вопроса. Он в свою очередь спросил, как идут наши работы. Оказывается, он очень интересуется нашей экспедицией.

Нина слегка наклонилась вперед, искоса взглянула на Сергея Сергеича. Лицо его выражало спокойное внимание.

— Вы понимаете, — заговорила Нина, отбрасывая поднятый ветром воротник, — директор сделал мне целый доклад. Говорил он о том, что Кривушинский совхоз развернут на вековой целине. Первые пять лет урожаи здесь обеспечены. Но через три-четыре года совхозу, конечно, придется подумать о восстановлении плодородия почвы. Директор так и сказал: сейчас мы занимаемся пенкоснимательством, но через три-четыре года придется позаботиться об удобрениях. Они считают удачей то, что под боком у них обнаруживаются апатиты. Все это очень интересно. Я решила даже написать в газету небольшую…

— Постойте, — перебил Нину Сергей Сергеич, ткнув рукой в сторону лагеря, который с высоты пригорка развернулся перед ними. Нина поднесла ладонь к глазам. Три палатки стояли на берегу реки, пылая в карминовом закате. Костер не дымился перед ними. Это было необычно.

Возвращаясь в лагерь, Нина всякий раз видела дым костра и суетливую фигуру дежурного кашевара. По-видимому, лагерь был пуст.

Зеленая лужайка лагеря, веселый плеск полотнищ. Выйдя из палатки профессора, Нина крикнула:

— Пусто.

— Должно быть, по берегу бродит, — отозвался Сергей Сергеич. — С ним это случается, бродит, как влюбленный, и сочиняет вирши, — Сергей Сергеич бросил наземь охапку хвороста и озабоченно добавил: — Займемся, однако, кашей.

Котелок отыскался в палатке профессора.

Пока Нина ходила за водой, Сергей Сергеич возвел из хвороста сооружение, похожее на муравьиную кучу.