Владимир Васильев - Микрошечка

- И в результате на этом столе зимой красуется летний букет, а в спальне осенний, - добавила я.

- Ты, действительно, меняешь в своем мире времена года? - удивился сын.

- Меняю

- Здорово!

- Да, - кивнула я, - если бы не существовало необходимости менять миры.

- Если бы это была видеомодель, никаких проблем, но это действительность, реальный кусочек мира с космическими видеоэффектами. Ведь и в нашем мире без них не обходится... Все, что можно, в этом направлении я сделал. Миры, на самом деле, соответствуют своей жительнице, но до определенного предела...

- И как этот предел узнать?

- Идем, покажу, - встала я.

Муж внимательно посмотрел на меня и тоже поднялся. Сын давно уже стоял, приплясывая от возбуждения перед нашими креслами. Я направилась в кабинет. Мужчины за мной. Подошла к тайному входу, посмотрела на мужа. Он разрешающе кивнул. Нажала. Вход раскрылся. Спустились по пандусу. Я набрала соответствующий код на своем компьютере. Стена стала прозрачной. Моя стена. Сын прильнул к стеклу, взирая на мой малюсенький мир, раскинувшийся перед ним. Я заранее заказала в нем весну, когда уже высохла земля и только кое-где звенят ручьи. Вовсю рвутся к солнцу цветы и травы. Деревья - в цвету. В общем, красота и романтика - то, что созвучно юной душе.

Он смотрел на мир и не заметил, как исчезла я. В этом помещении меня можно было увидеть только на мониторе.

Я и сказала:

- Смотри на монитор, сынок

Он послушно повернулся, поискав меня глазами вокруг.

- Вот, - показала я на "радужку" фотоэлемента, которая уже была надо мной на расстоянии вытянутой руки. - Вот он, предел. Еще чуть-чуть и я не дотянусь и, значит, не смогу перейти в соответствующий мне мир... Пусть папа покажет тебе этот фотоэлемент в вашем мире.

Они отвлеклись от экрана, опустились на колени.

Я могла представить, как растерянно было лицо сына, когда он поднялся с колен. Только представить. Оборачиваться было нельзя. И я, глядя только на "радужку" продолжила выполнение роли экскурсовода.

- Теперь подносим пальчик к этой симпатичной радужке, и перед нами открывается дверь в мир иной... Видишь?

- Вижу, - услышала я дрожащий шепот сына.

- Ну, я пошла... До встречи... - И шагнула в зеленый сумрак перехода.

Вслед мне донеслось бессильное:

- Но ...

- Мама...

Новый мир встретил меня шелестом трав и листвы. Ветер приветливо трепал, а может, поглаживал мои распущенные волосы. Сегодня я тщательно завила и уложила их. Только осталось ли что от моих усилий?

В этот раз никаких валяний голышом по сугробам (хорошо бы я выглядела перед сыном!). Я все предусмотрела заранее.

Я шла, не оглядываясь и не торопясь, чувствуя на себе взгляды мужа и сына. Не хотелось портить сыну будущий фильм, коль уж он им загорелся. Хотя меня эта идея не очень привлекала. Одно дело - играть кого-то, другое жить, думая, что кто-то примет твою жизнь за игру.

Мне кажется, что одинокая женская фигурка в длинном белом платье, среди высоких трав уходящая вдаль, в ночь, должна смотреться неплохо. Вполне сентиментально. При свете луны... Может быть, кто-нибудь даже слезу прольет, сочувствуя ее одиночеству в мире, где впервые ступает нога человека. Пусть очень маленького человека. Ведь и мир невелик. Мне подстать... Я сорвала несколько колокольчиков и одуванчиков и вошла в дом.

На столе в живописном беспорядке расположился натюрморт нашего пиршества. Нет, все-таки надо узнать, как сквозь все эти миры проникает пища, вино и прочая атрибутика нормальной жизни?! Или не стоит множить через знания печали? Не иллюзии ли охраняют здоровье нашей психики?.. Пожалуй, они. Так побережем и мы их.

Я прошла в кабинет, подошла ко входу в тайник. Мужики мои так и застыли, приникнув к стене, видимо, ожидая, что я выйду на крыльцо своего маленького домика и приветливо помашу им маленькой ручкой, а они прослезятся от умиления и жалости...

- Эй, мужики, - крикнула я по-хозяйски. - А со стола кто убирать будет?!

Их белые, как лист бумаги, лица повернулись ко мне.

- Решили, что уже избавились от меня? - не давала я им спуску.

- Микрошечка!.. - только и сказал муж.

- Мама, - дрожащими губами прошептал сын, лишь удивленно глянув на отца, не имея сил отреагировать на новое мое имя...

Мужики! Что с них взять - хрупкие существа, впервые увидевшие, как женщина уходит в мир иной.

- Мы щас! - бросился ко мне первым пришедший в себя муж, он же творец. И обнял меня.

- Мама, - присоединился к нам в тройственном объятии сын. Кино, да и только.