Григорий Давыдов - Леший

Лохматый Инги также рухнул с пронзённой стрелой головой, придавив своим весом вождя, а сама орчиха тихо хрипела, пытаясь вытащить попавшую ей в горло стрелу и борясь с болью от истыканных стрелами рёбер, груди и живота. Да уж, тут пришлось повозиться: слишком высок у неё уровень...

Не дожидаясь, пока Ника придёт в себя, или сюда прибегут местные жители, что непременно повлечёт за собой как минимум разборки, я подошёл к хрипящему вождю и ногой надавил на мёртвое животное, заставив Клыкастую вскрикнуть от боли. Но сейчас мне не было дела до жалости. Сейчас нужно было расставить всё по своим местам.

- Слушай меня внимательно, - постарался я сделать как можно более пугающий взгляд и загробный голос. Видимо, получилось ничего, так как Инга моментально застыла, боязливо разглядывая мою персону и лишь тихо похрипывая, держась свободной рукой, что не была погребена под тушей Лохматого, за окровавленную шею. - Теперь ты подчиняешься мне. Если, конечно, хочешь жить. И запихни наконец свои дурацкие убеждения и стереотипы туда, где ты сейчас оказалась. Я прикажу шаманам излечить тебя, а затем ты убеждаешь клан присоединиться ко мне, - при этих словах, для пущей убедительности, я сильнее надавил на тушку Лохматого, а затем, непонятно с чего, заявил: - Ибо теперь я - вождь Клана Секиры!

ГЛАВА 11

Логаут

Холод уже не являлся для меня чем-то нетерпимым, а, скорее, немного освежал, отчего скалистый пригорок, покрытый небольшими шапками снега, не вызывал у меня бурю негативных эмоций, как тогда, когда я в первый раз появился здесь. Моя выносливость с того момента заметно возросла, а вместе с ней и терпимость к холоду. К тому же на мне теперь были надеты пускай и лёгкие, но утеплённые мехом доспехи, с ног до головы прокрытые шаманскими чарами, и плащ, специально подогнанные под моё несоизмеримо более мелкое, нежели у орков, тело.

Я сидел на небольшом валуне, вглядываясь в сторону одного из расположенных здесь холмов, сокрытого между двумя возвышающимися высоко над землёй остроконечными скалами. Теперь мне стало ясно, почему Клыкастые не смогли обогнуть Ледяные Холмы. Это просто невозможно без воздушных средств передвижения, а, как выяснилось, ничего подобного в ходу у зеленокожего народа не имелось, пользовались они только ездовыми волками. Я покосился на с интересом разглядывающего меня Лохматого Демона и, не удержавшись, потрепал его за ухом. В который раз удивляюсь тому, как эти страшные, зубастые, огромные на вид монстры могут так уморительно щуриться и мурлыкать, словно домашние коты... Хотя это я сейчас без опаски могу гладить его за мохнатым ухом, не опасаясь, что лишусь руки. А как раньше я чуть ли не пускал в штаны при виде этого чудовища? Да уж, многое произошло за эти несколько дней...

Инга повиновалась и приняла меня, как нового вождя. Она чтила закон предков, который говорил, что тот, кто одолеет вождя в схватке, имеет право называться вождём. И пускай одолел её не я один, никто претензий на право трона не предъявлял, так что в этом плане всё прошло гладко.

Сложнее было с теми орками, что я не подчинил своей воле: а это всё гражданское население, которое могло оказать не хилое сопротивление в случае непринятия меня, как своего вождя. А к этому в начале всё и шло. Но когда вся военная мощь клана склонила колени, а Инга прилюдно, пускай и скрипя зубами, признала во мне повелителя, им, по сути, ничего и не осталось, кроме как присоединиться ко мне.

Дальше - больше. Как оказалось, с поглощением душ всё вышло не совсем так, как предполагалось. А именно: частички душ воинов, в которых я наглым образом поселил чужие души, отказались покидать тела своих хозяев и, пускай Клыкастые и стали подчиняться моей воле, но не превратились в тупые оболочки, а сохранили разум и прежнее сознание, пускай частично. И всё бы ничего, да вот только после серьёзного расспроса выяснилось, что не все из них были надёжны даже под властью Пожирателя Душ, и потому состоялась прилюдная массовая казнь. Да, жестоко, и да, в отличие от Ники я отводил взгляд в сторону каждый раз, когда на наскоро сколоченном деревянном постаменте рубили кричащих что-то на своём языке Клыкастых. Одним из них был Ранг, которого я приказал убить последним. Перед тем, как приговор был приведён в исполнение, я спросил его, будет ли он верно служить мне, но как только услышал рассказ о том, что он сделает с тем, что у меня между ног, и кому потом отдаст на съедение, мне оставалось лишь пожать плечами и отойти в сторону - чтобы не испачкаться в крови.