Григорий Адамов - Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.)

Нетрудно понять поэтому тревогу, с какой проводил зоолог Горелова при его внезапном уходе из лаборатории, и почему он долго не мог сосредоточиться на работе, за которую принялся было.

Молодые люди вырвались из выходной камеры подводной лодки, словно расшалившиеся школьники на перемену после скучного урока. Марат со смехом столкнул с площадки Цоя, не успевшего запустить свой винт, и Цой, нелепо размахивая руками и ногами и отчаянно ругаясь, полетел ко дну.

— Попался, золотоискатель! — торжествующе вскричал Марат и, запустив винт, бросился за Цоем, схватил его за ноги и взмыл с ним кверху.

— Отпусти, чорт! — неистово вопил Цой, вися вниз головой и брыкаясь изо всех сил. Он задыхался от смеха и едва мог время от времени свирепо бросать Марату: — Негодяй! Мерзавец! Я тебя распотрошу! Отпусти лучше! Хулиган! Я тебя четвертую, как только покажешься у меня в лаборатории! Караул!!!

Марат с гиком и хохотом несся во всю мощь своего пятидесятисильного мотора, цепко держа свою жертву за ноги, и Цой беспомощно болтался под ним, делая неимоверные усилия, чтобы освободиться.

Увязавшийся за своими друзьями Павлик, видя отчаянное положение Цоя, не мог больше выдержать, Он запустил свой винт на все десять десятых хода, птицей взвился над Маратом и с диким, пронзительным визгом упал на плечи подводного шалуна, обвил ногами его шею и, перегнувшись вниз головой, стал отрывать руки Марата от ног его жертвы.

— Держись, Цой! — визжал он. — Держись! Мы его скрутим! И — в милицию!..

Клубок из трех металлических тел то сплетался, то расплетался. Три яркие голубые звездочки плясали в невообразимом танце. Привлеченные их светом, обитатели глубин, сияя разноцветными огоньками, спешили отовсюду к месту свалки и сейчас же фейерверком разлетались во все стороны. Все еще вися головой вниз, Цой вспомнил про свой бездействующий винт. В одно мгновение он открыл патронташ; в следующее мгновение мощная струя воды ударила Марата в грудь, и он, ошеломленный, отлетел внезапно на несколько метров вместе с Павликом, вертясь и кувыркаясь в образовавшемся водовороте. Началась новая погоня.

— Держи его! Держи!.. — ревел Цой, стремительно несясь за голубой звездочкой Марата.

— Держи!.. — визжал в восторге Павлик.

Он был значительно легче Марата, и винт нес его с большей быстротой, поэтому Павлик первый нагнал преступника и повис на нем.

— Павлик, пусти!.. — запыхавшись и задыхаясь от смеха, умолял Марат. — Он меня убьет! Честное слово!..

Пока они барахтались, подоспел Цой. Цой и Павлик с обеих сторон вцепились в плечи Марата и начали его встряхивать под жалобные вопли, мольбы и покаянные обещания. От встряски голова Марата, болталась, и он должен был изо всех сил напрягать шею, чтобы не стукаться головой о шлем.

Наконец Павлик, сжалившись, отпустил Марата. Усталые, но веселые, все трое медленно поплыли, разражаясь по временам хохотом при воспоминании о том, как уморительно Цой висел головой вниз, как отлетели Марат с Павликом, как смешно болталась голова Марата в шлеме. Марат плыл впереди, иногда посматривая на свой компас.

— А куда тебе, собственно, надо? — спросил наконец Цой.

— К Шелавину… Он осматривает расставленные приборы и просил Скворешню прислать ему новый глубоководный термометр взамен раздавленного водой. Не выдержал давления… Должно быть, его оболочка была с каким-нибудь дефектом.

— Да, с давлением почти в пятьсот атмосфер шутить нельзя. Бедный Матвеев будет теперь всю жизнь помнить о нем!

— Ты был при этом? Как это произошло?

— Я тоже был! Я тоже был, Марат! — заторопился Павлик. — Я сам видел. Ох, как страшно! Ивану Степановичу понадобилась проба воды. Матвеев подошел к крану и только повернул маховичок… Кран, наверное, испортился… или я не знаю, почему…

— Труба была плохо навинчена, — объяснил Цой.

— Ну да… Труба была плохо навинчена, и только Матвеев отвернул кран, как вдруг он с ужасным свистом… таким свистом, что прямо ужас… вдруг оторвался и — как пуля!.. Никто даже не мог его заметить в воздухе. И как грохнет в переборку!..

— Пробил переборку? — спросил Марат.

— Нет, не пробил. А из трубы вырвалась струя воды — тонкая, прямая, твердая, как стальной прут. Вся в парý… И весь отсек наполнился паром.

— Расширение воды из-за внезапного уменьшения давления, — опять вставил Цой.

— Да, из-за внезапного уменьшения давления… — машинально повторил за ним Павлик. — Матвеев бросился закрыть резервный кран около обшивки и нечаянно задел рукой за водяной прут… И я сам видел, Марат, сам видел, как от его руки вдруг отлетели два пальца. Ну, знаешь, как будто ножом отрезало!.. Сразу Матвеев даже ничего не почувствовал, он только покачнулся. Потом брызнула кровь, он побледнел. Скворешня его увел, а Иван Степанович бросился к крану и сам закрыл его. Ой, как страшно было, Марат!..