Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля

- Дайте мне вашу руку, Пингль, и отвернитесь. Не смотрите, что я буду делать, - сказал Мильройс.

Через минуту я почувствовал укол в левое предплечье и услышал вопрос биолога:

- Ну как, Пингль?

- Очень приятно, - пробормотал я, чувствуя странное раздражение.

- Не лихорадит?

- Нет, нет, - шептал я. Зубы мои стучали сами собою, а челюсти сводило неприятной судорогой. Мильройс взял меня за руку и пощупал пульс.

- Встряхнитесь, Пингль. Это небольшое нервное возбуждение скоро пройдет. Давайте я вам помогу передвинуться, чтобы сесть удобней...

Мы пересели на камни под деревья.

- Пойду на разведку, - сказал Мильройс. - А вы постарайтесь быть спокойным.

Я обрадовался, когда он ушел. Этот говорун раздражал меня.

Поднялась багровая луна. За дальними кустами завывали шакалы. С другого края поляны, у опушки леса, слышались свистки и оклики солдат. Раздалось несколько раскатистых выстрелов. Неужели Мильройса убили около желтых флажков? Вероятно, он хотел убежать из этого очага смерти.

Позже на фоне бледно-синего предутреннего неба появилась фигура склонившегося надо мной китайца, который пытливо смотрел на меня. Потом китаец исчез, и мне приветливо улыбнулся мистер Уолсон.

Я открыл глаза, передо мной стоял Мильройс и спрашивал меня:

- Вы не кашляете, Пингль? Это хорошо. Если захочется кашлять, то ложитесь лицом вниз. Так будет легче.

Луна багровела на верхушках сумрачного леса. Бесстрастную тишину тропической ночи нарушали кашель больных и редкие выстрелы.

Мильройс прислушался.

- Они уже прикончили всех собак и убили одну женщину. Теперь стреляют на всякий случай. Меня они знают. Но все-таки, наверное, опасаются, что мы будем пытаться уйти отсюда. Конечно, с нашей стороны было бы нехорошо бежать. Зачем делиться с посторонними возмездием, которое заслужено только нами?

Эти слова взбесили меня.

- Я не заслужил никакого возмездия. Говорите только за себя. Если хотите знать, мистер Мильройс, я ни за что не уехал бы из дому. Но надо жить...

Солнце взошло. Меня мучила адская жажда. Запас воды в наших флягах был давно выпит. Вода в хижинах была заражена, а чистый колодец находился за желтыми флажками. Мильройс сказал:

- Если вы наглотаетесь пыли, будет плохо. Надо дышать медленно и только носом. Это предохраняет...

Он надел мне на нос и рот марлевую маску. Мне было все равно, и я позволил завязать концы марли у себя на затылке.

Камни накаливались на солнце. Мы сидели у покосившегося забора и молчали, осторожно втягивая ноздрями терпкий воздух. К нашему счастью, ветра не было. По забору суетливо ползали усатые серые букашки, похожие на моль. Юркие ящерицы замирали на горячих камнях и беззаботно мигали своими бисерными глазками. Они были счастливы под солнцем. Чума не тронет эту мелочь вселенной.

- Надо бороться с истощением организма, - произнес Мильройс.

Словно сквозь туман я увидел, как он ловко накрыл ладонью одну из ящериц, поймал ее и съел. Подкрепившись, стал еще разговорчивее:

- В Набухатре девятнадцать хижин. В одиннадцати, кажется, все уже умерли.

День тянулся бесконечно. Безмолвие, неумолимое, как судьба, опускалось на это проклятое затерянное селение медленно и властно. Кашель в хижинах постепенно замирал. Мильройс ушел посмотреть, что делается в деревне. Я не верил в его прививки и думал, что он там и свалится. Но он вернулся.

- Алло, Пингль, вы живы? Ну, слушайте. Старый Муххам в крайней хижине еще не умер, я только что от него.

- Кажется, этот кошмар бесконечен, - еле шевеля губами, - прошептал я. Ваба или мари? Чет или нечет? Игра на жизнь или на смерть?

В совершеннейшем безумии я закрыл глаза.

...На пороге хижины в лучах заходящего солнца сидел седобородый голый индиец и усердно играл на пискливой флейте. Иногда он кашлял и сплевывал на песок. Из-под лилового камня медленно выползли две длинные полосатые змеи с узорчатыми плоскими голосами, разогнали веселых ящериц и прошуршали мимо меня к старику. Они встали перед ним на хвосты, изогнулись и начали плавно раскачиваться, раздувая расписные шеи.

Но, может быть, -это мне только казалось в жутком полусне?

Кончилась еще одна беспокойная ночь. Звезды растаяли в пунцовом отсвете зари. Обжигающее раснодушное солнце снова медленно поднималось над безмолвным селением мертвецов.. Я не кашлял. Пить хотелось до судорог. Мильройс, разбудивший меня, стоял спокойный и подтянутый, будто собрался в поход.

- Поздравляю, Пингль. Вы остались целы благодаря прививке: в Набухатре была ваба. Теперь нам надо уйти отсюда... - Он поднял руку. - Ветер с гор чистый... Отлично. Мы подожжем тростник, сложенный у деревенского чаупаля. Надо будет пройти через огонь. Индусы говорят, что смерть не властна над тем, что очищено огнем... Попробуем, Пингль?