Дэвид Вебер - Восстание

Наконец двигатели «Козерога» замолчали. Космические буксиры орбитального порта подошли к лайнеру. Он задрожал, когда они погасили его движение и стали тащить к огромным гибким трубам, которые должны были соединить его с портом.

«Через несколько минут откроются грузовые и пассажирские люки!» – подумал Ладислав и, не спеша поднявшись на ноги, вышел из салона. За ним как тень последовал ликтор.

Космический челнок отчалил от орбитального порта и рванулся к Бофорту со стремительностью морского сорокопута, ринувшегося на тунца-мутанта. Ладислав неподвижно сидел и смотрел в иллюминатор. Корабль сложил крылья с ведущими кромками, раскаленными в верхних слоях атмосферы, гася орбитальную скорость. Сбросив скорость, челнок снова выпустил крылья, и Ладислав увидел, как они остывают в ледяном воздухе Бофорта. Скорость упала еще больше, и наконец заработали двигатели, которым предстояло пронести судно еще несколько сот километров вплоть до Беофульфского архипелага с бофортским космопортом.

Внизу замаячил огромный, похожий на морскую звезду, остров Краки, в центре которого приземлялись космические челноки. По меркам Внутренних Миров бофортский космопорт был маленьким. Никто и никогда не пытался разнообразить его аскетический облик, оставшийся практически неизменным с самого начала освоения Бофорта, в природу которого он прекрасно вписывался.

Челнок приземлился, и у Ладислава похолодело внутри, когда он внезапно заметил, что его прибытия ожидает целая толпа народа, окружившего посадочную площадку. На Бофорте бушевал весенний шторм. Ледяной ветер рвал на встречающих одежду, трепал волосы. Челнок трясло до тех пор, пока его захваты не зацепились за кольца, вделанные в бетон посадочной площадки. Поскрипывая корпусом на ветру, челнок замер. Ладислав встал и двинулся к открывающемуся люку. Услышав привычный вой ветра и вдохнув ледяной воздух, ворвавшийся внутрь корабля, он накинул куртку из шерсти морской овцы.

Шорнинг бросил любопытный взгляд на последовавшего за ним ликтора, все это время караулившего и охранявшего его. Присутствия ликтора было достаточно, чтобы показать, что Ладислав под защитой Законодательного собрания и никто не имеет права арестовать его или подвергнуть преследованиям. Однако его ликтор был слишком молчаливым ангелом-хранителем. Он не сказал Ладиславу ни одного доброго слова, ни разу не обругал и не подбодрил его, и тому внезапно стало интересно, не скажет ли что-нибудь охранник теперь, когда его задание выполнено. Однако тот просто проследовал за Ладиславом к люку и остановился. Как только Шорнинг ступит на бофортскую землю, он больше не будет нуждаться в защите! Поэтому ликтор, по-прежнему не проронив ни слова, спокойно наблюдал за тем, как Ладислав, не оглядываясь, выбрался из люка.

Сырой и холодный бофортский воздух хлестнул Шорнинга по щекам, его кости хрустнули под тяжестью мощной гравитации. В последний раз Ладислав был дома пять лет назад и почти забыл, каково приходится на Бофорте людям его роста и веса. Он спустился вниз по трапу, двигаясь очень осторожно, пока его мышцы и рефлексы приспосабливались к силе тяжести, на тридцать процентов превышавшей искусственную гравитацию на борту «Козерога». Встречающие уже толпились у самого трапа. Ладислав увидел отца и брата, возвышавшихся над толпой на целую голову. Потом он ступил на родную землю, и сердце заныло от сладкой боли: он наконец-то дома!

Ладислав повернулся было к отцу, но замер на месте, увидев перед собой худощавую женщину в развевающемся на плечах красочном пледе предводительницы бофортского клана Мак-Таггартов. Преклонный возраст не погасил огня реявших по ветру рыжих волос леди Пенелопы Мак-Таггарт, и все же она казалась маленькой и хрупкой среди завываний неумолимого бофортского шторма. В ее позе ощущалась властность и достоинство. Ладислав остановился перед ней, внезапно почувствовав себя неуклюжим и несуразно громадным под гордым взором ее ярко-зеленых глаз, в которых сквозило безбрежное горе.

– Леди Пенелопа, – негромко начал он едва слышным сквозь свист ветра низким голосом.

– Лад! – тихо произнесла она.

– Я… – начал было Ладислав, но замолчал, почувствовав, как к горлу подступил знакомый комок. – Мне очень жаль, – с подавленным видом проговорил он. – Я был стать предупрежден, но не стал успеть. Она была уехать, до того как я стал обо всем узнать, но это я во всем виноват. Она стала заплатить за мой промах своей жизнью, за которую я буду заплатить своей.