Филип Фармер - Одиссея Грина

Грин даже выругался от огорчения. Как бы он хотел пробиться через эту грязь прежде, чем накопится следующий заряд! На той стороне должна быть еще одна дверь, которая ведет в централь управления всем островом. Если бы он мог попасть туда и разобраться с управлением, он бы перевернул этот остров вверх дном и стряхнул бы людоедов. Тогда с ним никто не справится!

Он вспомнил сказку о Портном Сэмдру, ставшем Матросом. Легенда рассказывала, что ветроход Сэмдру врезался однажды в такой бродячий остров, и тот попал в точно такую же пещеру, но без барьера из заряженной пыли. Он попал в помещение, где было множество странных вещей. Одна из них была большим глазом, который позволил Сэмдру видеть все, что делалось за пределами пещеры. Был там широкий наклонный стол со множеством круглых окошечек, за которыми бегали маленькие пятнышки и черточки. Конечно, легенда интерпретировала все эти вещи по-своему, но Грин вряд ли ошибся, признав в них телеэкран, осциллографы и другие приборы.

К несчастью, толку от его знания сейчас не было: он не собирался пробиваться через грязь. У него не было времени для раскопок и исследований. Каждая лишняя минута на острове отбрасывала Грина назад, в Квотц, к мстительной герцогине, и все дальше от Эстории, где находились двое космонавтов и их корабль. А ему надо было найти способ выбраться отсюда и двигаться дальше на любом виде транспорта.

Он вышел из комнаты смерти и прошел в соседнее помещение. Прислонясь к стене между Эмрой с Пэкси на руках и Инзакс, обнимающей Гризкветра, он принялся жевать сушеное Мясо. Леди Удача стала клянчить подачку, и он с удовольствием накормил ее. Он закрыл глаза не раньше, чем наелся до отвала, запив все это теплым и сладким пивом, взятым из хижины жрицы. Настала очередь его внутреннему лекарю приступить к восстановлению утраченных сил: избавиться от эффекта самоинтоксикации, подстимулировать усталые мышцы, успокоить слишком напряженные нервы, отрегулировать гормональный баланс…

Грину снилось, что рот и нос у него забиты грязью, что он задыхается. Он проснулся, чтобы убедиться, что, хотя его и не засыпало землей, но дышать ему все равно трудно. Устраняя помеху, он отодвинул кошку со своего лица и поднялся.

— Чего тебе? — спросил он ее.

Кошка мяукнула и потерлась о него. Потом направилась к выходу. Он предположил, что так она зовет его за собой. Схватив свою абордажную саблю, он пошел за ней по тоннелю, пока не услышал далекий пушечный грохот.

Кошка жалобно мяукнула. По-видимому, она и прежде слышала грохот пушек, и последствия канонады ей не нравились. Он вышел из пещеры и посмотрел на солнце. Оно висело на полпути от зенита к закату, значит, было около четырех часов после полудня. Он проспал почти десять часов!

С того места, где стоял Грин, мало что можно было разглядеть, и он полез на скалу чуть в стороне от пещеры. Вскоре он стоял на небольшой площадке на самой вершине холма. Отсюда открывался вид на весь остров.

К острову с трех сторон подошли три низких длинных ветрохода с корпусами черного цвета, малиновыми парусами и небольшими колесами. Внезапно красный язык пламени мелькнул в артиллерийском порте в борту судна, спустя несколько секунд звук выстрела достиг ушей Грина, и он увидел, как стальное ядро взвилось в воздух и устремилось в сторону селения дикарей. Такой снаряд или пообломает ветки у деревьев вокруг поляны, или взметнет пыль на самой поляне, отмечая место, где упал. В крышах двух длинных зданий видны были отверстия. В самой деревне никого не было видно, да и никто в здравом уме не остался бы там. Каннибалов нигде не было, должно быть, они прятались в лесу.

Грин надеялся, что винги вскоре высадят десант и очистят остров от каннибалов. Это дало бы ему возможность остаться незамеченным со своим отрядом, если пираты в тот же день не обследуют пещеру. Тогда беглецы могли бы под покровом ночи покинуть остров.

Из любопытства Грин проследил взглядом тропу, что вела от вершины, где он стоял, вниз, к деревне. Она была довольно узкой и извилистой, и он часто терял ее из виду. Но все-таки была разница в густоте деревьев вдоль тропы и в остальном лесу. Взглядом он мог проследить редколесье до самой деревни и дальше, до самой западной оконечности острова.

И здесь к нему снова, впервые после крушения «Птицы Счастья» вернулась надежда. В растительном покрове острова была небольшая проплешина. Она не прерывалась до самого края — полоска, по-видимому, ровной земли, почти не видной ему из-за неровностей местности. Он мог не обратить на нее внимания, мог и просто не заметить, но он увидел мачты трех небольших ветроходов, торчащие над склоном холма, а опустив взгляд, разглядел и корпуса. Все три ветрохода были яхтами, и уж конечно, не местного изготовления. Рядом с ними высились стойки шлюпбалок. Все это пряталось за искусственной стеной из ветвей, чтобы чужой глаз ничего не увидел снаружи, но изнутри все было отлично видно.