Евгений Велтистов - Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников

- Буду вставать рано, - сказал Дырк. - Сделал зарядку, бегом к реке и - лови себе рыбку хвостом. На завтрак.

- Хорошо тебе с голым хвостом. А я? Обо мне не подумал, - обиделся Одноух. - Ну, и я не пропаду. Целый день буду загорать.

- Как это? - удивился Дырк, оглядывая мохнатого приятеля.

- Обыкновенно, на солнышке.

- Снимешь шкуру, - поддакнул Дыркорыл, - наденешь трусики и валяйся пузом вверх...

- И сниму! - гордо заявил Одноух. - И валяться буду... Даже купаться!

- А ты. Картина, как начнешь каникулы? - поинтересовался Дырк.

"Кар! - деловито гаркнула птица. - Корреспонденция!.. Срочные дела!.."

Картина нацепила сумку на шею и полетела на почту. Скорее, скорее! Может быть, лежат важные телеграммы...

Одноух и Дыркорыл, поспорив, разошлись в разные стороны.

Ух, как жарило солнце!

Дыркорыл язык высунул, пока добрался до реки. Удочки разматывать не стал, бросил на траву. Уселся на бревне, упавшем с берега, хвост и копыта в воду опустил, отдыхает.

Сидит Дырк на бревне, шевелит хвостом в прохладе, напевает:

Пусть удирает крокодил.

Когда рыбачит Дыркорыл.

Я - Дыркорыл, я - Дыркорыл,

А дальше я забыл!..

Вдруг кто-то хвать его за хвост. Да пребольно.

Дыркорыл вздрогнул, осмотрел хвост. На нем белели ямочки от чьих-то зубов.

"Эге, - сказал себе Дырк, - окунь хватанул".

Конечно, жадный окунь принял хвост за гигантского червя, крокодилы ведь в реке не водятся. Жирный золотисто-зеленый окунь бродил где-то рядом, но Дырку лень было возиться с удочкой, лень было и пошевелиться.

Что-то тяжелое повисло на хвосте, и рыболов - бултых! - полетел с бревна.

Наступила отвратительная, ужасно мокрая тьма.

"Хрюну!" - крикнул, хлебнув воды, наш герой, что означало: тону, спасайте, кто может!

Рыбы брызнули во все стороны от неудачливого рыболова, им и в голову не пришло, что некоторые не умеют плавать.

Дыркорыл отчаянно махал лапами, не зная, что он легче воды и барахтается на самой поверхности.

"Хрюну! - снова крикнул перепуганный рыболов в самое небо. Тамаркрокодилыч, я больше не буду врать. Я не умею плавать!.."

Кто-то очень сильный схватил тонущего за ухо, поволок к берегу.

...Когда Дыркорыл выплюнул из себя речную воду и открыл глаза, он смутно увидел мокрого симпатичного зверя. Наверно это был речной бобр. Ну, конечно, смелый великолепный пловец спас несчастного рыболова.

Дыркорыл хотел пожать лапу своему спасителю, но руки не слушались его, а голова гудела.

- Спасибо, бобрик, - жалобно произнес Дырк, дрожа всем телом и стуча зубами. Страх медленно покидал Дыркорыла: он снова был на твердой земле.

- Да что там, - бобр смущенно махнул мокрой лапой.

- Ты спас меня! - искренне сказал Дырк, не обращая внимания на то, что бобр произносит человеческие слова.

- Пустяки! - голос бобра прозвучал чуть знакомо. - Ты замерз. А ну, за мной!

Они побежали по зеленой траве и сразу же наткнулись на чью-то шкуру. Точнее, это была шуба, которую кто-то потерял. Бобр накинул шубу на плечи Дырка, велел сделать пробежку, чтоб не простудиться.

Ох и жарко было Дыркорылу бежать в шубе.

Пот тек ручьями с рыболова, но он послушно следовал совету, делая круг за кругом.

Два гусака загоготали, вытянув шеи при виде неизвестного существа. Так хотелось им ущипнуть страшилище, узнать, кто это такой! Но Дырк шикнул на них на ходу, махнул острым копытом: смотрите, задену ненароком по клюву, придется искать зубного врача!..

Гуси отстали.

Бегун встал как вкопанный, упершись в землю копытами. Страшная догадка поразила Дыркорыла: на нем была шкура Одноуха!

Где же друг, если его шкура валялась в траве?

У Дырка кругом пошла голова, пятачок побледнел.

- Он совсем голый...

- Что ты сказал? - спросил бобр, глаза его весело блеснули. - Кто голый?

- Мой друг, - признался Дыркорыл и, путая слова не от дрожи, а от волнения, принялся рассказывать, как Одноух пошел загорать, скинул шкуру и вот... его нигде нет. Что с ним? Может, солнечный удар? А может, и сгорел вовсе...

Дыркорыл даже прослезился от такой картины.

А речной зверь, спаситель рыболова, хохотал от души. Как-то чудно он смеялся, будто сухое дерево грыз: хруп-хруп, хра-хри, хи-ра-ха!..

И чем больше он смеялся, тем больше пушился. Просыхал от смеха и солнца.

Пушился, пушился, и вдруг у него поднялось одно ухо.

И второе поднялось, но не во весь рост, а наполовину.

Дыркорыл наконец-то узнал его!

- Это ты, Одноух? - смущенно спросил он.

- Я! - признался пушистый.

- Ты вытащил меня?