Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

— Лень!?

— Да, да! Лень! Обычная лень! Вся эта шелуха, скопившаяся внутри и вовне. Нет ни в чём постоянства, гармонии и баланса!

— Ну, отбросьте её, эту шелуху, и дерзайте, и идите вперёд! Ну, что за тусклую и невнятную обречённость и бесперспективность вижу я перед собой! Сударь! Вы способны на решительный шаг?!

— Не могу.

— Почему?!

— Сил нет. Приелось и скучно всё вокруг. Всё время хочется блевать от этой тусклой действительности и обыденности.

— У вас проблемы с печенью или наличествует гастрит? А если язва или панкреатит?! — ужаснулся я.

— Какая язва или панкреатит?! — возмутился мой визави, но потом на некоторое время задумчиво затих. — Но, вы правы. Язва имеется. В душе. Очень глубоко… В потаённой глубине моей безнадёжно мечущейся натуры.

— Да, язва в душе намного хуже, чем тысячи язв в желудке, или в двенадцатипёрстной кишке, — согласился я и тоже на некоторое время глубоко задумался.

— Какое-то неодушевлённое и сумеречное мелькание происходит. Не ощущаю движения жизни. И даже движения воздуха не ощущаю. А если он вдруг и движется, то не понимаю, к чему это и зачем, и отношусь к его движению совершенно равнодушно. Хотя осознаю по аналогии с зажигающимися звёздами, что если воздух движется, то это неспроста, и это кому-то нужно. Вот такая печальная и даже очень скорбная история. Увы, увы. И, вообще… «Нельзя врачевать тело, не врачуя души». Это сказал один грек по имени Сократ.

— Тот самый, который утверждал, что целью философии является самопознание как путь к постижению истинного блага?

— Ничего себе!? Так, вы эрудит?

— Ещё какой! Кстати, Сократ был одним из первых родоначальников диалектики, как метода отыскания истины путём постановки наводящих вопросов, — иезуитски усмехнулся я.

— Ну, вы, однако, молодец! — восхитился мой собеседник. — Образованный человек, — он и в Гренландии и даже в Арктике, а тем более в Антарктике, — образованный человек!

— Ну, вы и сказанули! — рассмеялся я. — Кстати, Сократ как-то произнёс следующее: «Если человек сам следит за своим здоровьем, то трудно найти врача, который лучше, чем он сам, знал бы то, что полезно для его здоровья».

— А к чему это вы произнесли именно сегодня и сейчас, в сей момент!? — недоумённо спросил мой собеседник.

— Ну, во-первых, я знаю, что в моей ситуации очень полезно для здоровья. Ну, психического.

— И, что?!

— Водка…

— Понятно…

— Ничего вам непонятно! Водку закажите, пожалуйста, и немедленно.

— Да без проблем. А, во-вторых?

— А во-вторых, — вздохнул я. — Всё так иллюзорно, бессмысленно и вздорно на определённом полустанке бытия… И не вижу теперь я с некоторого момента смысла ни в чём, а тем более, ни в ком!

— Да, согласен. Сам такой…

Мы посидели молча, тоскливо думая каждый о своём, затаённом и наболевшем.

— Вы знаете… — вздохнул я. — А я вот иду в больницу. Вернее, в онкологическую клинику.

— Что?!

— Рак…

— Жаль. Сочувствую, — охнул мой собеседник и побледнел. — И что вас ждёт?

— Чёрт его знает, — снова тяжело вздохнул я. — Путь в небытие прописан нам судьбой. Предварительный диагноз, вроде бы, ясен. Но остаётся определённая надежда.

— И в чём она заключается?

— Надежда никогда ни в чём не заключается. Она или есть, или её нет! — возмутился я. — Надежда, — это та дама, которая значительно или незначительно продлевает или оттягивает осуществление наших грядущих несчастий на определённое время! Всего лишь!

— Понятно… Успехов вам и здоровья.

— Благодарю. Давайте выпьем ещё по сто грамм, — глухо и безнадёжно произнёс я.

— До больницы вы можете не дойти, — осторожно сказал мой негаданный собеседник.

— Ну, и хрен с нею! Вы что, не понимаете, что я туда особенно и не стремлюсь, и не горю желанием её посетить!?

— Понимаю, понимаю… — суетливо произнёс мужчина. — Я сам таков. Всё и всегда вечно оттягиваю, переношу и замедляю.

— Вот как?

— Официант! Нам ещё по сто грамм водки! Нет, по сто пятьдесят! — крикнул мой собеседник в сторону барной стойки.

— Жёстко, однако.

— Ничего, ничего… В нашем состоянии то, что надо. У вас всего лишь призрачная онкология, а у меня мрачный смрад, безнадёжное, безжалостное и беспощадное гниение в душе, что намного и намного хуже! — пригорюнился мужчина.

— Благодарю за поддержку и сочувствие. Как, однако, вы меня приободрили! Спасибо!

— Да не за что меня благодарить, — криво усмехнулся мой собеседник и тяжело вздохнул. — Не следует благодарить того, кто благодарности абсолютно не заслуживает.