Гарм Видар - Ангел в аду

В блеклых предрассветных сумерках нарождающегося нового - пусть хилого, но, надеюсь все таки, не мертворожденного - дня я ясно вижу, как трепещут ее ресницы.

Вот она открывает глаза. Внимательно глядит на меня и тревожно спрашивает:

- Ты кто?

Глупенькая! Если бы я только знал ответ на этот вопрос. Может быть тогда мне удалось даже всю окружающую нас реальность поставить с головы на ноги.

Хотя с другой стороны не все ли равно, является ли реальность абсурдом или абсурд является реальностью.

Подспудно я сознаю, что в запасе у меня есть один день и еще быть может одна ночь. А это очень много, особенно второе. С этим не станет спорить даже моя русалка.

Я улыбаюсь почти искренне:

- Я - Филипп Энжел.

- Я не об этом, - сладко зевая, произносит моя водоплавающая. Я хотела спросить, ты случайно не извращенец?

Господи, я чувствую, как у меня начинает расти гребень, но делать нечего, надо держать марку.

Ну, хвостатая, берегись!

Часть вторая Возвращение в Эдем "При отсутствии прямых свидетельств теория с необходимостью должна основываться на аналогиях с подобными обычаями, бытующими в других местах" Д. Д. Фрезер "Золотая ветвь"

Если бы человек мог изредка поглядывать на себя со стороны или хотябы иногда поворачивать пристальный и взыскательный взор свой себе прямо в душу, в те потемки, которые царствуют там извечно и безраздельно, то врядли у него оставалось бы свободное время чтобы совершать глупости.

Лично я до недавнего времени, явно пренебрегая такой простой и доступной истиной, и, как следствие, днем и ночью глазел исключительно на женские ножки.

Во всем, конечно, был виноват мой "Буратино", отрастивший до непомерных размеров и без того не маленький орган. Я имею ввиду, естественно, нос! Он совал его в любую дырку без разбора, а потом, поспешно отбегая в сторону, наблюдал, что из этого получится, и как я буду выбираться из очередной передряги.

Моя бы воля, отпилил нос паршивцу еще на этапе первоначального выстругивания, как бы при этом старик Карло не хорохорился.

Ведь если бы не этот непомерно гипертрофированный орган, черта с два я гасал бы голым по пустынным коридорам КР, тщетно пытаясь понять в чем смысл того комплекса головоломных упражнений, которое профаны, очевидно по ошибке, величают жизнью.

Разве это жизнь? Для меня эта жизнь - сон, причем, кошмарный, а сон в большинстве своем - жизнь, хотя в последнее время тоже кошмарная.

Бог его знает, то ли это так повлияла на меня вставленная в мозги железяка, то ли, наконец открыв пошире глаза, и я взглянул на окружающую действительность трезвым и непредвзятым взглядом.

Не знаю, может я воспринимал происходившие события несколько неадекватно, но, если хотя бы у половины из них есть аналоги в исходной реальности (а они таки есть!), то... Будь я проклят! И такая жизнь вместе со мною. Глава 1

Я проснулся достаточно поздно. За окном уже давно наступил день. Светлый и солнечный. При ярком дневном свете все мои похождения воспринимались отстраненно глухо и расплывчато, как обыкновенный ночной кошмар. Наверное, где-то и существовала фирма "Компьютерный рай", возможно там действительно были подземные этажи, но вот события... Тут я уже был не так уверен, как ночью. Происходили со мной эти события или меня действительно подвело восприятие.

Человек вообще удивительное существо, сколь бы не были трагичны события, произошедшие накануне, поспав, он их вспоминает уже слегка потускневшими и как бы размытыми сном.

Я встал и начал одеваться. Сейчас я не мог бы точно сказать, чьей была эта одежда изначально, моей или нет. Да и не было это так уж существенно.

Я проверил карманы. Бог знает, что я собирался там обнаружить! Но там был бумажник, в котором была весьма солидная сумма наличными и одна-единственная визитная карточка: "Филипп Энжел, ведущий программист фирмы "Компьютерный рай"...

И снова я не мог точно сказать: хранил ли я в бумажнике собственную визитную карточку или это все же бумажник доктора, а карточку я ему всучил из тщеславия еще перед тем, как мне начали брить череп...

Кстати, как он там, мой многострадальный? Я ощупал голову, за левым ухом прощупывалось какое-то утолщение, но был ли это след лазурного скальпеля, бугорок чипа или просто царапина, я не знал.

Может я ощутил бы уверенность, если бы обнаружил белый халат, но, очевидно, у меня хватило ума не бегать по ночному городу в белом халате и я его выбросил.

Единственное, что было определенным и вносило некоторую ясность это пистолет с глушителем. Холодный и блестящий он мирно покоился во внутреннем кармане пиджака, словно дремлющая под камнем змея.