Гарм Видар - Пока дует ветер

- Ну нет, зятек, они даже этого не умеют, не то что ты у нас! Они ведь все такие, такие... одно слово - безвредные. Ты ведь безвредный, парень, а?

Он молча кивнул и улыбка на его губах на мгновение угасла, но он поймал настороженный взгляд молодой женщины и вновь обезоруживающе улыбнулся.

- Я же говорил: блаженный! - злобно проворчал самый младший из мужчин.

- Гость наверное устал, - робко сказала бесцветная женщина.

- Может вы его еще и кормить собираетесь? - заворчал "зятек". - Самим жрать нечего... - Но поймав взгляд обладателя ботинок сбился и замолчал.

В комнате повисла гнетущая тишина, оттеняемая жутким воем ветра снаружи.

- Ладно, мать, дай ему что нибудь перекусить, - сказал "батя", обращаясь к бесцветной женщине.

- Я не голоден, - сказал он.

- Бери дурак, раз дают, - злобно проворчал "зятек".

- Но спать будешь здесь, - как всегда не обращая ни на кого внимания сказал "батя". - Чтобы на верху духу твоего не было! А как ветер утихнет и здесь тоже.

Он кивнул и вновь поймал на себе напряженный взгляд молодой женщины.

Больше не сказав ни слова хозяин развернулся и, тяжело ступая своими роскошными ботинками, пошел вглубь комнаты к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

За "батей" молча потянулись остальные. Когда они гуськом подымались по лестнице, то молодая женщина еще раз пристально посмотрела на него, и хотя он не смотрел в ее сторону, он кожей почувствовал этот взгляд.

В комнате кроме него осталась только бесцветная женщина, которая суетливо постелила в углу какое-то драное одеяло и поставила рядом на пол миску с хлебом и кружку с молоком.

- Спасибо, - сказал он.

Она посмотрела на него удивленно и слегка испуганно и молча юркнула вслед за всеми.

Оставшись один он сел на одеяло, с наслаждением вытянув усталые ноги и привалившись спиной к прочной стене, за которой ветер в бессильной злобе выл и стонал, словно сознавая, что добыча и на этот раз от него ускользнула. Потом не спеша он съел хлеб, запивая его молоком и впервые за много дней спокойно лег навзничь, вытянувшись всем многострадальным телом и широко раскинув разбитые исцарапанные руки...

Разъяренный вой ветра за стеной лишь усиливал чувство, пусть временной, но защищенности. Обыденное для него состояние извечной неудовлетворенности и неприкаянности мягко отступило в тень. Незаметно для себя он впервые за много-много дней спокойно уснул...

Проснулся он оттого, что, несмотря на неутихающий вой ветра за стеной, услышал какой-то посторонний звук. Звук повторился, и он понял что это едва уловимый вздох. Он открыл глаза и скорее угадал, чем увидел, в кромешной тьме женский силуэт.

- Ты ждал, что я приду? - едва слышно спросила женщина, и хотя голос у нее был чуть хрипловатый и достаточно низкий, он понял что она еще очень молода. - Муж спит. Он всегда уже спит в это время. И все уже спят. Здесь все спят даже когда бодрствуют...

- Ты напрасно это сделала, - сказал он.

- Много ты понимаешь, - шепнула она.

- Ты завтра будешь жалеть об этом.

- У нас здесь - не бывает завтра, у нас здесь всегда - сплошное вчера.

- Ты молодая и красивая, - грустно сказал он, - ты не должна так говорить.

- Кому здесь нужна моя красота!

У нее были горячие сухие руки и мокрое от слез лицо.

- Завтра, когда стихнет ветер, я уйду, - едва слышно произнес он.

- Я знаю, - шепнула она, - поцелуй меня...

- Так будет еще хуже... Все еще больше запутается... Ты будешь жалеть что...

- Глупый.

- Да, я знаю... Наверное ты права, я действительно глупый, но я должен...

- Ты хочешь, чтобы я ушла?

- Нет.

- Тогда обними меня... Обними не бойся... Я сильная... И я умею любить... Я могу любить... Я хочу...

- Напрасно мы так, - печально сказал он.

- Ты жалеешь? - спросила она.

- Нет, - ответил он. - Если и жалею, то только о том, что все это не случилось раньше... Давным-давно... А теперь, когда стихнет ветер, я должен буду идти.

- Это будет завтра, а пока еще - сегодня... и оно еще не стало "вчера"... Это завтра оно станет вчера. Завтра опять все станет - вчера. И не о чем вновь будет жалеть... Ведь жалеть и желать можно только то, что сегодня!

- Может быть ты и права, - он лег навзничь и стал разглядывать тьму нависающую со всех сторон.

Ветер за стенами продолжал завывать и бесноваться, но уже не столь яростно.

- Я скоро уйду.

- Ты не вернешься?

- Нет.

- Но ты ведь не жалеешь?

- Нет, - он закрыл глаза и вздохнул.

Она провела рукой по его лицу и медленно встала:

- До свидания...

- Прощай.